Темный лорд. Заклятье волка
Шрифт:
Ничего. Вода была нестерпимо холодная, холоднее, чем он помнил. В воде три женщины, две из них мертвые. Три проявления богини, три дороги, три сливающихся потока.
Он опустил голову Стилианы под воду. Он рыдал. Хотя Стилиана его ненавидела, она была ниточкой, связывающей его с тем, кем он был. Нищим попрошайкой, ребенком из трущоб, вечно голодным и холодным. Однако Эли и мать любили его. Теперь они мертвы. Свет, пролившийся в темноту, заставил тьму обрести форму, принять его очертания — это его тень.
Он выдернул голову Стилианы из воды. Он не может это сделать. Не может окончательно оборвать связь с семьей, с обыденным миром, с миром, где правят не безумные символы, а голод и жажда, любовь и смерть.
Карас повторил призыв, чувствуя, как от холода немеет разум. Снова и снова он повторял слова заклинания, пока не перестал понимать, произносит ли их сам, или же они обрели собственную жизнь — слова-птицы порхали под сводами пещеры, слова-крысы возились между камнями, слова-звезды вспыхивали, словно кометы, и пещера походила на купол небес. Восемь рун. Нет, не восемь. Больше. Шестнадцать. Две орбиты по восемь, сверкающих, вращающихся по пещере, словно планеты. Он боялся их. Они танцевали здесь сами по себе, не обращая на него ни малейшего внимания. Какой ценой он сможет обрести власть над ними? Стилиана — его ключ к успеху. Все, что от него требуется, — собраться с духом. Как много рун. У него до сих пор было только восемь. Кто здесь кроме него?
Голос зазвучал у него в сознании и в ушах тоже:
«Повелитель мертвецов. Повелительница мертвецов. Он, тот, что лежит мертвым среди мертвецов. Она, та, что лежит мертвой среди мертвецов».
— Эли? Сестра?
«Да, это я, Карас».
— Эли, прости меня.
Начальник священных покоев снова разрыдался, обнимая Стилиану, побледневшую и окоченевшую в ледяной воде.
Голос продолжал:
— Несчастные женщины, заточенные здесь, Даруйте победу тому, кто страдает. Вы, покинувшие свет, неудачливые, Даруйте победу тому, чье сердце Болит из-за нее. Нечистую и богопротивную жертву Принеси женщине, которая страдает. Принеси!Он
— Эли, прости меня.
«Ты снова должен принести жертву».
— Я принесу!
«Не ее».
— А что?
«Ты должен отдать то, что отдала я».
— Я забрал твою жизнь.
«Ты был всего лишь орудием. Мне хватило духу, чтобы отдать свою жизнь водам. А у тебя хватит?»
— Я не могу. У меня нет сил.
«Сила нужна, чтобы убивать, а не умирать. Источник назначает высокую цену таким, как ты, Карас».
— Я принес ее. Единственную, кого люблю, о ком пекусь. Она все, что связывает меня с миром.
«Ты принес и себя тоже. Нельзя идти вперед, к знанию, оглядываясь на жизнь».
Мысли начальника священных покоев хлынули, как зерно сыплется из лопнувшего мешка.
— Я всего лишь хотел жить в сияющем дворце, хотел шелков и атласа, хотел командовать другими и быть господином на земле. Магия стала для меня всего лишь средством.
Ему представилась дворцовая сокровищница, военные корабли, ждущие лишь его слова, чтобы отправиться в путь, башни великого города, сияющие в утреннем солнце, выстроенные в боевой порядок войска под Абидосом: копья блестят для него, мечи выходят из ножен по его приказу, даже император слушается его. А какие там были палатки, кроваво-красные и пурпурные, похожие на цветы из драгоценных камней в свете утра! Какое побоище он устроил. Ради славы, ради величия, чтобы, говоря о нем, люди восторгались даже мановением его руки.
Он не хотел быть богом. Он хотел быть королем. И чтобы стать королем, он позаимствовал немного божественной силы, думая, что подчинил ее.
«Ты средство, способное уничтожить древнюю магию. Старый бог пытался вложить руны в меня, а я спрятала их в тебе. Я хотела перейти по мосту из света, но он загородил мне дорогу. Я вернула тебя сюда, Карас. Я увидела, как полезен будет ученый. Теперь все, кто необходим, собираются. Это я послала за ними, Карас. Приготовься принять их достойно, как положено мертвецу, которым ты, без сомнения, скоро станешь».
— Я не умру!
«Ты забрал руны мертвого бога и сам стал частицей бога. Теперь ты должен воссоединиться с ним в смерти. Твоя боль поможет покончить с историей, полной страданий. Мы сможем уничтожить бога, Карас, положить конец его существованию. Разве это не прекрасно?»
— Я человек, а не бог.
Он толкнул Стилиану к каменному уступу, задел то, на что был не в силах смотреть. Вытащил сестру из воды и усадил на камень.
— Я способен на доброту и сострадание. Я не такой жестокий, как бог.
«Ты был жесток».
— Это ты сделала меня жестоким! Твоя магия, твои руны.
«Это была всего лишь искра, упавшая на трут твоей души.
Воссоединись со мной в смерти, Карас, приди ко мне, потому что близится тот, кто страшнее смерти. Пройди по мосту из света».
— Я не умру. Я не умру! Эли! Эли!
Голос его сестры затих. Вместо него из тоннеля донесся плеск, кто-то шел сюда по воде.
Кто-то заговорил, почти запел на языке варягов, из которого он не понимал ни слова.