Темный лорд. Заклятье волка

Лахлан Марк Даниэль

Все произошло очень быстро.

Може упал на камни, волкодлак уселся на него верхом. Ви­кинг с топором набросился на них обоих, пытаясь поразить кого-нибудь из катавшихся по полу поединщиков. Один раз ему удалось попасть Може по спине, но топор соскользнул по кольчуге, а в следующий миг из клубка тел вынырнул кон­чик меча, ткнув его под коленку.

Противники расцепились и встали друг против друга. Ру­кав Може пропитался кровью, кожа на щеке была наполови­ну сорвана. Он ударил викинга с топором, с размаху рубанул по ноге, и тот упал.

— Отдай мне ученого, — проговорил Може. — На самом деле, он даже не нужен мне целиком, отдай мне только

его голову.

Луис попятился обратно к воде. Волкодлак рычал, шипел и плевался, его рот и руки были красными от крови.

Он испустил душераздирающий крик и прыгнул, но не на Може, а на Луиса, затащил его под воду, толкнул вниз, в ле­денящую темноту.

Луис никак не мог противиться силе волкодлака, который волок его под водой, словно щука лягушку. Он попытался за­кричать, но рот наполнился водой. Волкодлак упорно увле­кал его вниз, вниз и вперед. А в следующий миг затолкнул под огромный выступ скалы, уходящий в темноту. Луис ни­чего не слышал, ничего не видел. Он старался не дышать, но легкие уже горели.

Може вошел в воду по шею. Он был человек рассудитель­ный и знал, что настало время как следует поразмыслить. Он не может так рисковать собой. Одно дело лезть в кольчуге в короткий подводный тоннель, зная, что кто-то только что благополучно прошел по нему, и совсем другое — бросаться очертя голову в неизведанную темноту. Ему необходим су­хой трут, огниво, лампа и веревка, чтобы вернуться по ней. Еще он должен быть готов к стремительному нападению, как только окажется на другой стороне. Чтобы подготовиться, нужно время. Он обдумал сложившееся положение. Вдруг волкодлак утопил ученого? Или они оказались в соседней пе­щере? Когда он подходил, волкодлак и ученый вроде бы бе­седовали, как вполне разумные люди. Придется допустить, что они действуют заодно.

Викинг с топором кричал и извивался на камнях, нога у не­го была почти отрублена ниже колена.

Може побрел обратно на берег. Убил викинга его же топо­ром. Не стоит без нужды рубить мечом, рискуя повредить лезвие. Убивать честного воина ему тоже не хотелось, однако последний свидетель должен умереть. Останься он в жи­вых, непременно рассказал бы, что здесь произошло, и нача­лась бы усобица. А так он просто стал еще одной жертвой темноты в пещерах. Може тронул щеку. Рана нехорошая, но бывали и похуже. Он понял, что порвана только кожа, а мышцы под ней не задеты. Кровоточило сильно, поэтому он взял лампу и плеснул на рану горячего масла. Было боль­но, но кровь остановилась. Он немного посидел, отдыхая. А затем сбросил с себя кольчугу. Поглядел на черную воду. Он обязательно найдет беглецов.

Глава сорок четвертая

Разумная тварь

Варяги ворвались во дворец. Двери здесь не были рассчита­ны на осаду — если уж враг сумеет миновать стену Феодо­сия и пройти через остатки стены Константина в самом го­роде, то его не остановят никакие крепкие двери. Дворцовые двери были сделаны для обычных людей, а не против захват­нической армии, и варяги в итоге разбили их топорами и бо­евыми молотами.

Аземар покончил с трапезой и поднялся. Он чувствовал себя объевшимся, вялым, ему хотелось поспать. Кровавая приливная волна, затопившая его разум, когда он убивал стражников, понемногу отступала. До него дошло, что тела на полу, кровавые ошметки разорванных торсов, конечно­сти с сорванным мясом, недавно принадлежали людям. Он знал, что подобное зрелище должно вызывать слезы скорби, однако плакать не хотелось. Это его больше не интересова­ло, ведь он не был

голоден.

Госпожа Беатрис. Он должен ее отыскать.

Он вышел из комнаты. Из опасения, что захватчики под­дадутся искушению поджечь дворец, все лампы были выне­сены из коридоров, и стояла кромешная тьма. Для Аземара это не было помехой.

Звуки битвы раздавались где-то очень близко. Он ощущал запах пота, выступающего от страха, запахи слюны, мочи и кала, которые выделяет человеческое тело в состоянии стресса. Они почти не будоражили его. Он уже насытился.

Он снова вдохнул и ощутил запах Беатрис, явственно раз­личимый сложный аромат, состоявший из розовой воды, по­та и шелка. Воспоминания расцвели в его сознании. Запах воска незажженных свечей в церкви, когда он впервые уви­дел ее; запах мяты, которую растирала в кухне ее мать, когда он впервые увидел ее; запах нагретой солнцем спелой пше­ницы, которую он срезал серпом, когда впервые увидел ее. Его поразило, до чего странные шалости памяти. Не мог же он трижды увидеть ее впервые.

Аземар двигался, словно пьяный, забывший, к какой це­ли направлялся изначально, но уверенный, что если будет просто переставлять ноги, то вспомнит, куда шел. Он следо­вал за ее запахом по коридорам дворца. Впереди снова раз­дались крики.

Два викинга. Они заприметили богатый наряд, который одолжил ему Луис.

— Давай-ка, снимай сам, приятель. А то еще попортим ткань, когда будем тебя убивать.

— Колле, он весь в крови.

— Ну, это легко отстирать.

Аземар вовсе не понимал их слов. Точнее, он понимал их как-то по-новому. Он ощущал исходившую от людей враж­дебность, их самоуверенность. Он знал, причем это знание нельзя было выразить никакими словами, что при виде него все жизненные процессы в их телах замедлились.

— Я ищу женщину. — Аземар вспомнил несколько слов из языка предков.

— Все мы ищем.

— Я прожил без нее целую вечность.

— Все мы прожили без женщин целую вечность.

— Ты сегодня днем ходил к шлюхе, — заметил один из ви­кингов своему товарищу.

— Ну, по мне, с тех пор прошла целая вечность. Скидывай одежду. Мы сюда не болтать пришли.

О чем они вообще говорят?

Они не понимали, как важно ему отыскать Беатрис, в этом-то и заключалась проблема.

— Мне нужно... У меня голова кружится. — Аземар си­лился собраться с мыслями. Он вспомнил урок, который да­вал в Руане один великий ученый-монах с востока.

— Меня учили понимать мир через Древо Порфирия, — проговорил Аземар. Он уже не пытался вспоминать сканди­навский. В языке предков не было слов, которые были ему нужны, и он перешел на греческий.

— Что ты там болтаешь? Говори по-нашему, а не то я по­говорю с тобой на том языке, который понимают все.

— Древо, через которое мы учимся мыслить логично. Гла­венствующим родом является субстанция, с этим согласит­ся любой ученый, — продолжал по-гречески Аземар.

— Раздень его. Это сумасшедший.

— Дифференциация здесь — «телесное» и «бестелесное». Это признаки видов «тело» и «бестелесная субстанция». Они суть верхние части ствола дерева.

Варяги двинулись к нему.

— Если спуститься по стволу, то дойдешь до вида «жи­вотное». Остальную часть учения мы не можем принять, ибо она языческая ложь, которая противоречит учению церкви.

Один из викингов вцепился в него и принялся сдирать одежду.

— Клянусь сиськами валькирии, он воин. Сильный как конь. Наверное, какой-нибудь их берсеркер. Потому и бол­тает какую-то чепуху.