Темный лорд. Заклятье волка

Лахлан Марк Даниэль

Руны вокруг него задрожали и застонали. Их было уже не шестнадцать, а двадцать четыре. Он не знал, что делать даль­ше. Ему хотелось бежать из этого жуткого холодного места со всеми его мертвецами и призраками, которые своим ше­потом толкают его на самоубийство.

Начальник священных покоев силился выбраться из во­ды, но он совсем замерз, и, когда он попытался подтянуться на руках, мышцы свело судорогой.

Кто-то обращался к нему на языке варягов, какой-то маль­чик. Ему показалось, он узнаёт его. Да, этот мальчик привез приказ императора о проведении расследования.

— Я не понимаю тебя, — сказал начальник священных по­коев по-гречески.

—

Мой господин, тебе не подобает принимать ванну в та­ком месте, — Змееглаз перешел на греческий. — Давай-ка я хоть мочалку тебе одолжу.

Он что-то бросил в источник. Начальник священных по­коев успел рассмотреть предмет, пока он летел. Это была го­лова маленького грека, который помогал ему спускаться. Ры­жеволосого нигде не было.

— Помоги мне выбраться!

Змееглаз прикоснулся к светящемуся камню, очарованный зрелищем.

— Нет, думаю, не стоит, — сказал он. — Эти воды поют, разве ты не слышишь?

— Я слышу только руны.

— Да, и знаешь, чего они хотят?

Начальник священных покоев сглотнул комок в горле. Он стучал зубами от холода.

— Смерти.

— Вот именно, — сказал Змееглаз, — и это хорошо, поэто­му я здесь.

Руны в пещере начали гудеть и трястись, от них прокати­лась волна возбуждения, которая показалась препозиту по­хожей на рев толпы, приветствующей победителя в гонке на колесницах.

Глава сорок восьмая

Без возврата

«Я иду на смерть. Луис, где ты? Я не могу умереть, не сказав тебе «прости». Где же ты? Приди ко мне. Нет, не приходи — эти люди убийцы! Беги, Луис, это из-за меня ты попал сюда. Если бы я однажды не улыбнулась тебе, ты не оказался бы здесь, ты оставался бы в монастыре, в тепле и безопасности».

Беатрис волокли, подхватив под руки, через темную Ну­меру. Путь был ей не по силам, она кричала, чтобы они шли медленнее, что если она упадет, то погубит ребенка и погиб­нет сама. Ноги у нее были слишком слабыми, огромный жи­вот слишком тяжелым, и сама она была такой неуклюжей среди этих полных ненависти людей. Северяне спешили. На­стоящие дикари с угрюмыми лицами, думала она. Она виде­ла таких, как они, при дворе отца, но там они чувствовали себя не в своей тарелке, робели, опасаясь нанести оскорбле­ние господину, традиции которого были им незнакомы. Здесь же они были как у себя дома, шагали через тьму с горящими факелами, выставив перед собой копья и обнаженные мечи.

Сколько же убийств, сколько смертей! Повсюду мертвые тела, начиная с обгорелых покойников при входе в тюрьму и узников, умерших прямо в кандалах, и заканчивая забиты­ми и изрубленными стражниками. Когда они входили, Беа­трис вырвало, и даже кое-кто из викингов не сдержался. На первом, надземном, этаже тюрьмы живых не осталось. Тела лежали с рваными ранами, с оторванными руками и ногами, с разбитыми головами. У одного мертвеца из груди торчало сломанное копье — кто-то явно пытался выдернуть его и не преуспел. Но еще страшнее казались те мертвецы, на кото­рых не было никаких видимых повреждений: узники в кан­далах, танцовщица, прижавшаяся к жирному старому суте­неру, оба с широко раскрытыми глазами, бледные, как будто умершие от ужаса.

Беатрис нисколько не удивляла такая смерть. Ее отец го­ворил, что из всех инструментов, помогающих ему править, нет ничего более действенного, чем ужас — король Страх, как он его называл. Если и впрямь существует такой прави­тель, сейчас они у него во дворце.

Отряд дошел до двери. Эта

тоже была сожжена — захват­чикам явно пришлось орудовать тем, что было под рукой, по­тому что у них не было с собой никаких таранов. Викинги двинулись вниз по очередным молчаливым коридорам, пол­ным покойников, яркий свет факелов играл на грубых лицах, жуткая женщина, приказавшая схватить Беатрис, шла рядом. Почему-то общество этих угрюмых мужчин, сосредоточен­ных на цели, неприветливых и грубых, было ей даже прият­нее, чем соседство с этой женщиной. Беатрис поглядывала на шрам у нее на щеке — подобные уродства встречались и у нищих, просивших по воскресеньям милостыню на цер­ковных ступенях, но это почему-то пугало ее. Шрам застыл, словно воплощение вечного страдания, словно ожог, кото­рый вздулся на коже из-за пылающего в сердце огня.

— Куда теперь, вала?

— Вниз, все вниз. Он там. Погляди вокруг. Он точно там.

Беатрис потащили дальше, через дверь, затем по ступень­кам. Ее мутило и шатало из стороны в сторону. Она против своей воли обливалась слезами.

— Дитя, мое дитя!

Снизу неслись визги и крики. Из сумрака к ним выскочил викинг.

— На драку вы уже опоздали, ребята. Мы тут сегодня уже порезвились.

— Как нам попасть в нижние коридоры? — Это спросил великан в красной рубахе и штанах, он говорил отрыви­сто, зло.

— Вперед и вниз. Там все мертвы. Должно быть, греки пе­ребили их, чтобы мы не могли потребовать выкуп, только я не понимаю, как они это сделали.

Они миновали еще одну дверь, и Беатрис увидела лестни­цу, ведущую в огромный зал. Когда ее повлекли вниз, она вскрикнула — в свете факелов проявилась картина побои­ща. Сотни людей лежали мертвыми на полу, их тела отлива­ли медью в свете огня, похожие на осенние листья какого-то чудовищного листопада.

— Это ад, — сказала она.

Одетые лишь в обноски, все тела были на разной стадии истощения. Некоторые едва ли отличались от скелетов, под кожей выпирали все кости, другие казались просто исхудав­шими, некоторые уже разлагались, некоторые умерли толь­ко что. Даже воины, шедшие рядом, принялись бормотать что-то при виде этой картины.

— Еще ниже. — Это снова приказала женщина.

Одному из викингов пришлось нести Беатрис. Силы по­кинули ее. Воин подхватил ее на руки, словно ребенка, и дви­нулся через страшный зал. Она старалась ни о чем не думать, закрыла глаза и дышала сквозь стиснутые зубы, чтобы не чувствовать вони.

— Сюда, здесь все, как было предсказано. — Снова жен­щина.

Беатрис почувствовала, как ее опускают на пол, и откры­ла глаза. В нижней части стены темнела щель.

— Только не туда! Не туда!

Да что они с ней делают?! Хотят похоронить заживо? Беа­трис нисколько не сомневалась, что имеет дело с безумцами.

— Госпожа! — Огромный викинг в красном встряхнул ее и посмотрел прямо в глаза, медленно проговаривая слова, чтобы она хорошо его поняла. — Первым пойду я. Мы не оставим тебя одну в таком месте.

— Мне суждено умереть?

— Всем нам суждено умереть однажды.

Он лег на пол плашмя и протиснулся в щель. Один из его воинов пролез следом. Еще один жестом показал, что теперь очередь Беатрис. У нее не было выбора, к тому же, что бы там ни ждало с другой стороны, оно уже не будет страшнее это­го склепа, в котором она находится сейчас. Только как туда пролезть? Ей пришлось лечь на бок, придерживая живот. Ви­кинг, стоявший сзади, подтолкнул ее, а тот, который уже про­лез, потянул за руки.