Тёмный лорд

Korell

— Сразу, — кивнул Том. В кафе было пусто, и он устроился у барной стойки.

— У нас чай, хороший. И шоколадный бисквит, — улыбнулась девушка.

— Хорошо, — кивнул посетитель. — Как вас зовут? — ласково поинтересовался Том, когда белокурая пышка вернулась с подносом.

— Меган, — жеманно ответила девушка. Она оценивающе рассматривала юношу в плаще, тёмно-зелёном свитере и чёрных широких брюках с сияющими карими глазами.

— Не могли бы вы помочь в одном деле… — Том неуверенно достал из кармана исписанный листок бумаги. — Я еду в Литтл-Хэнглтон, и у меня важный пакет для тамошнего эсквайра

сэра Эдварда Томпсона.

— В Литтл-Хэнглтоне никогда не было Томпсонов, — удивилась Меган.

— В самом деле? Поймите, я помощник архитектора и еду для помощи в реконструкции усадьбы Томпсонов, — Том показал конверт со штемпелем фирмы «Джордж Критлер и сыновья», который он взял еще позавчера.

— Нет. Эсквайр тамошний Томас Риддл. Может, перепутали чего — тут Литтлов полно. И Харфорд, и Корридж, и Ньюспуч… Ты, я сразу поняла: либо художник, либо архитектор, — усмехнулась девушка.

— Ладно, проверю. — Том постарался придать улыбке нотки смущения. — Ну, а что, богатый он у вас, тот эсквайр? — спросил он как можно непринужденнее.

— Не то слово, — Меган присела на соседний стул и кокетливо закинула ногу на ногу, показав сочные коленки в грубых чулках. — Старый Риддл вон какой дворец отстроил. Сынок Том — тот скупердяй известный, хотя богачом слывет.

— Сынок Томаса? — Том старался говорить осторожно, боясь чем-нибудь испортить дело.

— Ясный перец, — хихикнула Меган. — На днях из Оттавы приехал. Про того истории невероятные рассказывают. Особенно про женитьбу его. Давно это было, чуть не двадцать лет назад, — трещала официантка. — Так его треснуло, что в Канаду удрал.

— На герцогине какой-нибудь женился? — Мысленно Том послал приказ Меган говорить, но словоохотливая официантка, похоже, не нуждалась в его указаниях.

— Тут по соседству жил другой эсквайр, Винтер. Дочка его, Сесилия, говорят, полный улет была. Риддл на ней жениться обещал после Рождества. А тут осенью его какая-то муха укусила: сбежал с другой. Сесилия, бедняжка, с горя таблеток напилась. Пытались откачать, да толку мало было, — неуверенно поводила Меган рукой.

— Жаль, — машинально заметил Том, чтобы показать, как ему интересен разговор.

— И ведь с кем бежал, — цокнула языком Меган. — С дочерью старого нищеброда Гонта. Имечко у нее было — не упомнишь. Про таких у нас говорят: ни рожи, ни кожи, ни одежи…

— Кем был этот… Гунт… Или Гант? — усмехнулся Том, намеренно коверкая фамилию.

— А черт его знает, — потерла лоб Меган. — В хибарке жил на склоне холма… Это как от Литтл-Хэнглтона вниз иди. Там до сих пор отпрыск его обитает. Дикарь и алкаш.

— Понятно… — протянул Том. — Ладно, пойду на станцию узнавать про Томпсонов.

— Погоди, — в голубых глазах Меган мелькнул огонек. — Может, зайдешь вечерком? Работаю до восьми, — подмигнула она, —, а потом поболтаем. С такого красавчика недорого возьму, — прошептала она с апломбом, который придает шарм провинциальным бесстыдницам.

— Возможно, — Том посмотрел ей в глаза. — Obliviate! — мысленно произнес он. Девушка посмотрела на него с изумлением, точно видела в первый раз.

Том пересек пригород и вышел на проселочную дорогу, вдоль которой тянулись густые живые изгороди. Через какое-то время дорога повернула влево и круто пошла под уклон, так что перед ним открылся

вид на раскинувшуюся внизу долину. Том увидел деревушку, приютившуюся между двумя холмами, — видимо, Литтл-Хэнглтон. По другую сторону долины на склоне холма возвышался дом землевладельца, окруженный обширным бархатисто-зеленым газоном. Дом был огражден каменной стеной с большими воротами из двух мраморных колонн. От ворот до входа в дом вела гравийная дорожка, утопавшая с двух сторон в цветущих петуниях. Пожилой садовник заканчивал уборку газона.

Пару минут Том, как завороженный смотрел на большой дом. Наверное, он вырос бы здесь в богатстве и неге. Впрочем, был бы ли он тогда самим собой? Парень сорвал травиннку и покрутил ее в руках. Затем, бросив яростный взгляд на каменный дворец, не спеша пошел вниз по склону. Тропинка была извилистая, каменистая, вся в рытвинах и вела к темной группе деревьев, растущей ниже по склону.

Меган, похоже, сказала правду: среди тесно растущих стволов виднелось строение. Стены заросли мхом, черепица осыпалась, и местами через дыры проглядывали стропила. Вокруг росла крапива, такая высокая, что доставала до крошечных окошек с грязными стеклами. Том посмотрел на дверь домика, к которой была прибита мертвая серая гадюка: без сомнения здесь жили волшебники, желавшие доказать, что они — змееусты. Некоторое время он с омерзением смотрел на хижину, чувствуя, как тело начинает гореть от стыда.

«Работаю до восьми», — вспомнились ему слова веселой девушки.

«А я — после восьми, — мысленно ответил ей Том. — Вот что важно. И не вздумайте юлить, мистер Морфин».

Из-за собиравшихся туч становилось все темнее. Том открыл походную сумку и достал ручной фонарь. От прикосновения его пальцев ручник вспыхнул тусклым белым светом. Держа фонарь на вытянутой руке, парень медленно нес его между густыми зарослями. Мертвая змея смотрела испуганно-злобным взглядом, словно напоминая, кто именно живет в этом доме. Риддл посмотрел с вызовом на чучело и приоткрыл дверь.

*

В доме было необычайно грязно. Потолок покрывала плотная паутина, пол — глубоко въевшаяся сажа; на столе вперемешку с кучей немытых мисок и плошек валялись заплесневелые и гниющие объедки. Единственный свет давала оплывшая свеча, стоявшая у ног мужчины, чьи волосы и борода отросли до такой длины, что ни глаз его, ни рта Том различить не сумел. На мгновение ему показалось, будто перед ним сидит не человек, а грязный боров — вроде тех, что он видел на гравюрах в старинной книге басен. Мужчина дернулся и поднял правую руку с зажатой в ней палочкой и левую — с коротким ножом.

— Спок… — прошептал губами Том.

— ТЫ! — взревел мужчина. — ТЫ! — Том понял, что его вид привел хозяина в неописуемую ярость. Газеты, похоже, не лгали: его родственники (при одной мысли об этом парень почувствовал рвотный позыв) обладали буйным нравом. «Боров», взмахнув ножом и волшебной палочкой, бросился вперед.

— Стой! — воскликнул Том на змеином языке.

Мужчина затормозил и врезался в стол — на пол посыпалась заросшая плесенью посуда. Повисло долгое молчание: гость и хозяин разглядывали друг друга. Затем хозяин, покачиваясь, поднялся на ноги, отчего по полу с дребезгом и звоном покатились стоявшие у кресла пустые бутылки.