Тёмный лорд

Korell

— Мне интересно, — вздохнула мисс Трамп, — все маглоненавистники хоть раз могут объяснить, в чем причина такой ненависти?

— Вы серьезно, Аделина? — Арктурус Блэк изумленно уставился на нее.

— Серьезнее некуда, — ответила спокойно женщина. — Как ни крути, но мы все связаны с магловскими родами. Я работаю с фактами, — снова бросила она взгляд на Риддла, — а факты — вещь упрямая.

— Например, что маглы пытались нас уничтожить? — ехидно бросил Том.

— Браво, молодой человек! — улыбнулась Ирма Блэк. — Вот Вам и ответ, дорогая Аделина!

— До семнадцатого века мы жили мирно, — продолжала женщина. —

Если, конечно, не считать Слизерина, — послала она Риддлу выразительный взгляд. Том усмехнулся, только сейчас осознав, что сильно переоценил ум дамы.

— Одну минуточку! — поднялся Сайнус. В зале воцарилась тишина. — У нас необычные новости. Здесь, — показал он палочкой на закрытое крышкой блюдо, лежит кое-что, изготовленное нашим другом Рэем.

— Сюрприз? — любопытная Элеонора чуть вытянутую шею и посмотрела в сторону сине-голубой тарелки. Аластор Нотт прикусил губу. Мелания Блэк послала снисходительную улыбку, не лишенную, впрочем, некоторого любопытства. Сириус Блэк слегка кашлянул. Вальбурга взглянула на Тома, но для него все происходящее было, похоже, такой же загадкой.

— Два… Три… System Aperio! — направил Сайнус палочку на стоящее в отдалении блюдо.

Заклинание осветило ее фарфор разноцветным искрами. Крышка слетела. Том едва успел удержать ее в воздухе, чтобы она не упала на Друэллу. На блюде лежала книга в светло-зеленой обложке. В самом ее центре красовался силуэт серебристой змеи, над которым стояли не понятные письмена.

— Гораций Слагхорн. «Кодекс змей»! — важно сказал Сайнус.

— Тот самый? — с недоумением спросил Том, щурясь от горящих в люстре свечей.

— Рэй отпечатал его в двух экземплярах, — продолжал Сайнус. — Один будет храниться у нас, а второй — у Слагхорна.

— Позвольте-ка взглянуть, — Арктурус Блэк протянул морщинистую руку. — Мда, великолепно. — Страницы в самом деле были из дорогого пергамента, на котором красовались виньетки, выведенные киноварью.

— Отменно… — Сириус Блэк встал с места и подошел к книге. — Гораций в самом деле неплохо воспитывает молодежь.

— Заповедь первая: мы никогда не считали другие Дома равными себе, — стала читать Мелания переливчатым голосом. — Попасть в Слизерин значит ощущать себя избранным. Мы держим других на расстоянии, не подпуская близко никого. Основатель нашего колледжа Салазар Слизерин говорил, что его ученики созданы для политики и власти. Боже, какая прелесть, — восхищенно вздохнула она.

Ниже прилагался забавный рисунок. Темноволосый мальчик со значком змеи, неумолимо напоминавшей Тома на третьем курсе, листал книгу и устало смотрел, как гриффиндорец умоляет подругу списать задание, а группа хаффлпаффцев смотрит на них, открыв рты.

— Иллюстрации Лив, — смущенно улыбнулся Сайнус. — Я поговорил с ней, и она согласилась подарить нам свою кисть.

— Умница Лив, — одобрительно сказал Рэндальф. Тому показалось, что Араминта с яростью посмотрела в тарелку.

В тот же миг в столовую влетели две совы. Первая, огромная неясыть, отправилась в сторону Аделины. Вторая, упитанная полярная сова, мчалась, расправив крылья, в сторону Тома. К ее лапке было привязано письмо. Том отвязал позолоченный пергамент и с интересом прочитал витиеватый почерк:

С Рождеством!!! Пусть сорок шестой год будет счастливым и удачным!!!

Подписи не было. Вместо нее по залу разлилась

мелодия рояля. Музыка казалась тихой и нежной, словно набегавшие волны на берег. Друэлла, Сайнус и Элеонора как по команде повернулись к Тому.

— «К Элизе»… — прошептала Монтегю, махнув оранжевым японским веером. — Любимая музыка Лив…

Друэлла бросила на Тома счастливый и слегка завидующий взгляд. Риддл и сам почувствовал, как на душе появилось тепло. Глядя на множество восклицательных знаков, он вспомнил, как приятно сжимать ладонью островатые коленки Оливии. Араминта с ненавистью уткнулась в тарелку, и Том бросил на нее удовлетворенный взгляд.

— Кстати, о музыке.… — Сириус Блэк усмехнулся в усы. — Мне кажется, молодежи пора потанцевать! Хватит политических разговоров.

Тому показалось, что Рэндальф съел взглядом суховатую, но тонкую фигурку Вальбурги. «Вся в белом… Точно невеста», — ехидно подумал Риддл, рассматривая маленькую еловую ветку с бесшумно звенящим колокольчиком.

— Но музыка… — пробормотала Элеонора.

— Да, с нами нет очаровательной Лив, чтобы сыграть на рояле, — насмешливо произнес Рэндальф.

Араминта побледнела. Вальбурга тонко рассмеялась. Том взмахом палочки наколдовал граммофон из которого послышалось шипение. Некоторое время странный звук привлекал всеобщее внимание, точно томя ожиданием чего-то важного. Том нетерпеливо посмотрел, как фея в блестящем белом платье, вспорхнула на колючую ветку и взмахнув палочкой, превратила красный огонек и синий. Наконец, зал стал наполняться переливистыми звуками:

Пенится

Опять шампанское.

Бокалы дрогнули в руках,

Раздался нежный тонкий звук.

Сайнус Блэк важно поклонился Друэлле Розье. Та, прикрыв веки, покорно кивнула, и они под радостные возгласы окружающих, пошли в круг. Следом за ними Рэндальф Лестрейндж, насупившись, потащил в круг Вальбургу Блэк, которая победно осмотрела остальных. Аластор Нотт привстал и сделал шаг в сторону засветившейся от радости Элеоноры Монтегю.

Мой путь к тебе,

Твой путь ко мне

Позаметали метели…

Том посмотрел в синие глаза Араминты и, встретив в них покорный огонек, властно взял ее ручку. Девушка не противилась, а, напротив, легко пошла за ним. Партнерша сейчас казалась Тому хрупкой статуэткой, которое одно неловкое движение может разбить на множество осколков.

Ночь нежна.

Так нежна

Этой волшебной ночью

Одна лишь ты мне на свете нужна.

Том сжал тонкий стан Араминты сильнее и посмотрел, как феи натирали на елке позолоченные шишки. Перед глазами поплыли картины приютского Рождества: клееные дешевые игрушки, самодельные флажки и кособокие бумажные фонарики, пахнущие конторским клеем. Несмотря ни на что, Том всегда ожидал елку, словно начинающийся мокрый снег должен был принести какую-то радость.

— Ты… Ты правда любишь эту… смазливую гадину? — прошептала Араминта.

— Вообще-то Лив не просто смазлива, а красива. И, кроме того, — убийственно улыбнулся Том, — она не гадина, а милейшая девушка. Ты ведь, малышка, любишь мистера Мелифлуа?

— Правда… — голос Араминты дрогнул от слез. — Зачем тебе нужна я, когда у тебя есть такая замечательная она? Да еще и абсолютно твой типаж… Хрупкая, маленькая, болезненная и мечтает о коврике из шкуры чудо-юды! — с ненавистью выпалила девушка.