Темный маг
Шрифт:
Уже глубокой ночью, в пределах видимости горящих окон усадьбы, Нэль затащил ученика на старый погост и поднял скелет, принявшись рассказывать о способах контроля данной нежити и последующего упокоения. И, надо отметить, маг пожалел мальчика и могилу для призыва выбрал старую, поэтому скелет был "чистым", без ошметков мышц и кожи. Просто желтоватые кости, пустые глазницы и челюсти, щелкающие каждый раз, стоило ребенку зевнуть. Убедившись, что Рос не только выслушал, но и запомнил урок, мужчина, хмыкнув, предложил мальчишке попробовать управлять скелетом самостоятельно. Тот, как-то диковато глянув на учителя, робко кивнул и без подсказки, хоть и неуклюже, но все же перехватил зеленоватые нити тянувшиеся от правой кисти Нэля к нежити. Скелет вздрогнул, скрипнув костями, нити померкли... И тут же вспыхнули втрое ярче, чем раньше, скелет вихляющей, неверной походкой обошел вокруг могилы, зачем-то размахивая левой рукой. А потом нити вдруг выцвели
– Эй, куда он? – Рос пошатнулся, побледнел, вновь зашептал заклинание, но с пальцев сорвалось лишь пара тускло-зеленых искорок.
– Я же тебе говорил – следи за потоком силы, а ты на обычного скелета бухнул столько энергии, будто дракона контролировал. Исчерпал весь резерв и потерял контроль – Армантинэль досадно сморщился, но нежить вернул, заставил закопаться обратно и упокоил. – Плохо тебе? – вопрос ответа не требовал – ученик был настолько беден, что сам смахивал на упыря. – Ладно, – мужчина поднял руки, водрузив одну ученику на затылок, а вторую – на грудь. Ладони окутались бледной зеленью. – Сильный маг может быть источником для слабого.
– А я – слабый? – голос Роса прозвучал тоскливо, хоть и несколько окреп.
– Ты неопытный. Сила – дело наживное, – Нэль убрал руки. Все, хватит на сегодня. Поехали.
****
Последующие три седмицы жизнь Роса кардинально изменилась. Уже к концу первой он едва переставлял ноги, а все тело – особенно пальцы, терзаемые гимнастикой днём и базовыми жестами после заката -нещадно болело. Голова пухла, а в глазах словно навсегда поселилось по пригоршне песка. Первые три дня в личное время мальчик, ложивщийся теперь после полуночи, а встающий сразу после рассвета, просто спал. На четвертый, когда Армантинэль наказал его за грязную рубашку и в целом неопрятный вид, на пол дня отрядив в прачечную – таскать воду и сырое белье – он пересилил усталость и привел в порядок вещи, вычистил обувь, отмылся сам и даже заправил кровать. На десятый день мальчик понял, что не прочь снова оказаться в прачечной – тренировки стали дольше и спрашивал Нэль строже. Если сперва Рос ещё недоумевал, что за испытание на прочность вдруг устроил ему наставник, то к концу второй седмицы сил на недоумение уже не осталось. И, когда на четырнадцатый день его вместо привычного Назима разбудил щелканьем зубов и скрипом костей скелет – в ошметках мышц и остатках гнилых тряпок – мальчик просто его упокоил и пошел умываться. И осознал случившееся только за завтраком. Впрочем радость была недолгой – быстро пришло понимание того, что это ничего не меняет и ежедневное истязание никто не отменит, а значит сейчас снова придется идти и... Рос закрыл глаза, всего на мгновение... Что бы проснуться ближе к вечеру, на своей кровати с тяжёлой головой, но удивительно отдохнувшим. На столе у окна, поверх стопки книг лежал клочок бумаги с одним единственным словом: "заслужил". В этот день теории не было, но практика после заката состоялась, как и обычно. И с ясной головой было например лучше. Рос с удивлением понял, что у него... получается! Всего четырнадцать дней прилежания и ежовых руковиц, в которых держал его теперь наставник принесли свои плоды. Воодушевленный успехом, мальчишка даже перестал обращать внимание на Альтона, уже седмицу как присутствующего на их ночных тренировках. Мужчина был ещё слишком слаб, что бы хоть как-то принимать участие, к тому же дневное солнце нещадно жгло глаза, напрочь отвыкшие за долгую больную зиму в заточении от яркого дневного света. Но каждый раз при помощи Нэля и Назима он спускался сюда, садился пол деревом и то ли наблюдал за ходом тренировки, то ли дремал... Ему уже сообщили о смерти невесты и, Рос знал, что о о разбойниках наместнику не сообщили. Сказали только о Рварах.
Но больше всего удивительно и неожиданно ученику было то, что Армантинэль тренировался вместе с ним – физическая подготовка, бег, оружие, боевые заклинания – когда доходило дело до последнего, он выдворял всех за мысленную черту, ограждал поляну защитой и начиналось то, на что сбегалась посмотреть вся дворня. Мальчик уже знал, что боевая магия – это не пяток слов и жестов, выполненных в нужной последовательности. Это работа всего тела – об уровне мастерства, достигнутого наставником, Росу даже мечтать не приходилось. Он лишь со слепым восторгом смотрел, как перетекает мужчина из одной стойки в другую, как сверкают на пальцах молнии, шары, сферы, как срываются ледяные иглы и расползается черный туман, как от небрежного, вроде, взмаха кистью, разлетаются в крошево камни...
Иногда посмотреть приходила и Нэсса. Она тоже нашла себе занятие и стала помогать садовнику – седому, уже немолодому мужчине. Под чутким руководством его безупречного вкуса, при наличии искренне желающей помочь эльфийки и паре недюжих парней, выбранных в помощники за физическую силу – сад менял облик и расцветал.
А ещё Нэсса, в отличии от восторженной дворни и Роса, видела то, что кроме нее было очевидно ещё Альтону и, вероятно, Назиму: маг готовился к бою. Видела, но не задавала вопросов. Хотя теперь они всегда ужинали вместе – после полуночи, в покоях Армантинэля, куда переселил его из той комнаты заботливый Назим. Армантинэль и Нэсса словно выполняли какой-то давний, бессмысленный ритуал – ужины проходили в молчании, либо, если завязывался разговор, то он напоминал путешествие по незнакомому болоту. Шаг – замереть. Шаг – омут, вернуться обратно. Тема отношения при всем этом старательно не поднималась – настолько старательно, что недосказанность, висевшая между ними ощущалась почти физически. Впрочем, иногда Нэсса сомневалась, эта неловкость не плод лишь ее фантазий, потому что маг вел себя свободно и раскованно – либо он превосходный лжец, либо она просто сходит с ума. Но, в тоже время эльфийка поймала себя на том, что привыкла к присутствию Армантинэля и исходившее от него ощущение опасности теперь успокаивало, а не заставляло вздрагивать, подсознательно искать укрытие. Нэсса не знала, да и не могла знать – это укрепилась и начала работать духовная связь, ставшая основой их союза.
Так прошло почти полных три седмицы. Дворня, взбаламученная появлением сразу двух господ – Нэля и Альтона – успокоилась, поняв, что первому нет до них никакого дела, а второй ещё не оправился от болезни. Так что усадьбой по прежнему заведовал привычный Назим, который хоть и спуску не давал, но все же был своим и знакомым. Обнищавшие земли давно уже не давали дохода, тут даже управляющего не имелось уже года три... Захолустье и дыра, даром, что на границе с эльфами. Жизнь вошла в привычный, размеренный ритм. В какой-то момент Нэсса вдруг поняла, что если и не счастлива, то во всяком случае чувствует себя спокойной и умиротворённой. От нее впервые в жизни ничего не требовали, не ждали, не следили пристально за каждый шагом и не тыкали носом в ошибки. Девушка занималась тем, чем хотела и тогда, когда хотела.
Все изменилось на двадцатый день после заключения брака. Они ужинали, как обычно после полуночи. В покоях тускло горели несколько свечей, через распахнутое настеж окно – лето уже буквально плясало на носу и ночи стояли теплые – из леса доносилось пение ночных птиц и стрекотание насекомых. Нэль вдруг прислушался к чему-то за дверью и вышел в коридор, а Нэсса отошла к окну и глубоко вздохнула свежий ночной воздух, вдруг осознав, что не покидала усадьбу с самого момента их приезда. И так вдруг стало щемящее-тоскливо, что она заметила возвращение мага только тогда, когда он обнял ее за плечи, прижав к себе. И, не произнося не слова, тоже принялся смотреть куда-то в ночь. И эльфийка вдруг отчётливо поняла – ему точно так же как и ей тоскливо и как-то обречённо.
Так, рассматривая ночь, они стояли довольно долго, пока Нэль не вдохнул чуть глубже, разрушая возникшую гармонию.
– Не надоело тебе в доме сидеть и с садом возиться? Может, погуляем пойдем? Тут недалеко озеро есть, красивое. Тебе понравится, – Армантинэль так и не выпустил Нэссу из объятий. Голос звучал чуть ниже, чем обычно, но это было удивительно уместно.
– Поздно ведь уже.
– Да ладно, не говори, что не сбегала из дома по ночам, что бы... Ну, не знаю... Послушать как шепчет по ночам река, как скрежещут лесные духи, как, в конце-концов, звучит рассвет? – мужчина прищурился, осторожно коснувшись губами открытой шеи девушки.
– Сбегала. Но меня больше охота интересовала. А ты? – эльфийка чуть повернулась, что бы видеть лицо собеседника. – И я не подозревала, что ты синтементален.
– И я убегал, – Нэль разжал объятия. – Малышка, темный без доли синтементальности – это серийный убийца, – маг грустно улыбнулся. – Давай, идём, – мужчина крепко взял ее за руку и решительно направился к выходу.
****
На улице оказалось довольно светло – на небе висела полная луна, освещая округу неестественно-белым светом.
– Ты любишь ночь, верно? – эльфийка с радостным трепетом покинув стены, под надёжной защитой которых находилась все это время, шагала рядом с магом, с любопытством осматривая незнакомый лес.
– Люблю. Ночью я сильнее, это мое время. К тому же ночь позволяет увидеть картину в целом не отвлекаясь на детали.
– Это как?
– Ну, вот смотри, – Нэль замер, на мгновение прикрыв светящиеся зеленоватым глаза и открыл их уже нормальными, человеческими. – Видишь то дерево? – впереди, через поляну, шагах в тридцати стоял огромный дуб. – Днём ты в первую очередь увидишь зелень листвы, переплетение веток, птиц, прячущихся в кроне, трепыхание листвы на ветру – это детали, которые отводят взгляд от сути. Сейчас ты видишь сперва то, как этот дуб велик. Это сильное, мощное, красивое дерево. Возможно, он стоял тут ещё тогда, когда в эти земли пришли мои предки... – мужчина криво улыбнулся. – Понимаешь, о чем я? Детали – это наносное, малышка. Тьма – показывает суть. И я сейчас не только о красоте дерева, – маг крепко взял эльфийку за руку и они пошли дальше.