Темный Охотник 5
Шрифт:
— Заводи! — крикнул я, захлопнув капот.
И машина завелась…
Пускай ржавая тарантайка без крыши и стоила мне сущие копейки, бросить её посередь дороги я не смог. Быть может я сентиментален, — и вряд ли это возрастное, — но у нас с машиной появилась общая история. Так что теперь это не просто ведро с болтами, а мой четырёхколесный неодушевлённый друг.
Я даже подумывал над тем, чтобы дать ей имя. Кристина, например… или ещё как.
Короче… К чему это я?
К тому, что на базу Арапахо мы въехали кортежем из двух машин. Девчонки и Гретта на высокотехнологичном военном чуде позади, а я на ржавом облупленном кабриолете впереди. Как будто безумный дед, который ради праздника выгнал из гаража свою раритетную ласточку — не хватает только лент и шариков.
На базе всё было точно так же, как и в тот далёкий день, когда я попал на неё впервые. Ничего не изменилось. Вот прямо совсем ничего.
Разве что тогда, в день прибытия новобранцев, вокруг царил кипиш. Люди целыми толпами бегали туда-сюда по корпусам, заполняли формы, выбирали места для постоя и прочее-прочее. Ещё и врачи тогда, помнится, с моей лёгкой руки чуть не объявили карантин из-за Веневитина с его тропической гинекомастией, которую я диагностировал по дороге. Блаженные денёчки, когда у меня хватало сил и времени на шалости.
Сейчас же всё вокруг было тихо и спокойно.
Начало двенадцатого, все на занятиях, выездах и прочих весёлых мероприятиях.
Рядовой будний день для непричастных, а для причастных так вообще — нихрена себе. Свадьба начальника базы!
— Так. Ну и куда нам дальше? — спросил я, выпрыгнув из кабриолета по-крутому и дерзкому, не открывая двери.
— Евгений Евгеньевич сказал, что организовал торжество в столовой, — ответила Габи, оглядываясь по сторонам.
— О-о-о! — я не смог сдержать улыбку. — Это Евгений Евгеньевич по Родине тоскует.
— То есть? — недоуменно спросила Изель.
— Свадьба в столовой — старинная русская традиция, — пояснил я дремучим иностранцам. — Вот только по этой же традиции хотя бы один из молодожёнов должен быть несовершеннолетним и сочетаться сугубо по залё… э-э-э… не важно. Пойдёмте скорее!
По парковке, затем мимо казарм и корпусов, я сопроводил своих спутниц к столовой. Фрау Гретту я вёл под ручку, а Габи с Изель семенили чуть впереди. С причёсками у этих зассых всё было нормально.
Пускай девки и истерили, что мы опаздываем, однако нам хватило времени, чтобы заехать в город и привести их головы в порядок. Отчасти постарались местные стилисты, а отчасти, — внезапно! — флористы.
Все волосатые бреши и колтуны, которые не подлежали быстрому восстановлению, были на скорую руку прикрыты живыми цветами. В итоге причёски получились ещё лучше, чем были до погони. Что ацтечки, что фрау Гретта выглядели прямо-таки ослепительно.
Чего не скажешь обо мне…
— Так, — пробубнил я себе под нос, на ходу осматривая свой наряд.
Кажется, последний раз я принимал душ и переодевался… м-м-м… ещё до памятного шествия инферн по Чотилапаккену. И конечно же, с тех пор поизносился. Ещё и плечо насквозь провоняло белками.
Надо что-то предпринять по этому поводу, вот только что?
— Чернов! — раздалось из-за угла столовой.
Вот уж кого не ожидал увидеть в Арапахо в числе первых, так это его. Йохансон! Тот самый инструктор… уже не помню чего. Помню только его пунктик насчёт медведей. И о том, что хотел при случае познакомить его с Лунатычем.
Из интересного, — помимо того, что Йохансон прятался за углом, — так это его костюм. Плотный, твидовый, в светло-коричневую с тёмно-коричневой клеточкой. Старенький такой, потёртый, с заплатами на локтях. Глядя на него сейчас, у меня в голове почему-то заиграла песня про дядю Пашу, который по жизни два костюма износил и по свадьбам три баяна потерял.
Хм… Кстати… А как зовут Йохансона? Уж не Павел ли?
— Идите-идите, — инструктор махнул рукой моим спутницам. — А ты за мной.
— Куда? — я недоуменно уставился на него.
— К Евгению Евгеньевичу, — коротко бросил Йохансон.
Ну… ладно. По всей видимости, так и было задумано. Барышни проследовали в столовую, а я вслед за Йохансоном к административному корпусу.
— Всё, я обратно, — сказал Наверное-Павел. — Пока все закуски не сожрали.
И исчез…
Евгений Евгеньевич Жихарев стоял у окна и глядел вдаль, на саванну поверх забора с колючей проволокой. Саванна. Жаркая мякушка Северной Америки, так ещё и в считанных километрах от эпицентра. Чужбина. Негостеприимная, опасная земля.
Не так Жихарев представлял свою свадьбу, совсем не так.
По правде говоря, в свои сорок с гаком он себе уже никакую свадьбу не представлял, и без тени грустинки собирался доживать свой век развесёлым бобылём, но вот… случилась с Евгением Евгеньевичем любовь.
Взрослая, разумная, без сумасбродств и сопутствующих страданий, но всё-таки любовь.
И размышлять здесь было не о чем. Евгений Евгеньевич всё решил и ни разу не сомневался в своём выборе. И все его нынешние тяжкие думы были обращены лишь в сторону Российской Империи.
«Интересно, — вскользь подумал он. — А Линда сейчас думает об Ирландии?»
Затем он погонял немного эту мысль и решил, что наверняка не одинок в своих чувствах в этот день, и его невеста тоже хотела бы выйти замуж на родной земле. А после вновь мыслями вернулся к Отечеству. Душный ЗАГС, полудохлые голуби, традиционное катание по пробкам до Воробьёвых гор, а затем каравай, и оливьешечка, и конкурсы с карандашом, и тосты, и крики «Горько!», и гипс на ноге свидетельницы, и второй похмельный день…
— Отчего так в России, — вдруг услышал Евгений Евгеньевич за спиной тихий голос, — берёзы… шумят?
— Чернов, твою мать! — Жихарев резко обернулся, чуть не потеряв равновесие.
Светлую грусть как ветром сдуло. Вот он, недостающий кусочек Родины, который свалился на него буквально с неба!
— Здорова, Евгеныч! — улыбнулся Артём, стоя посреди кабинета.
Как всегда в хорошем настроении, и как всегда без стука, — эта его способность проходить сквозь закрытые двери уже устала удивлять, — в кабинете начальника базы появился Чернов.