Темный Плохой Порочный
Шрифт:
— Мы можем подняться наверх? — спросил я. — Мне бы хотелось более приватного общения.
Она покачала головой.
— У меня нет времени. Я еще должна собрать свои вещи.
— Ты действительно переезжаешь в Брайтон? К Тревору?
— Я получила предложение от них и от «Сэлмонс», — сказала она. — И у мамы все прекрасно и без меня, она счастлива с мистером Бинго.
Я осмотрелся вокруг, проверяя, не подслушивают ли нас.
— Мне так чертовски жаль, Лидия, я не хотел причинить тебе боль… никогда.
В ее глазах мгновенно появились слезы, но на этот раз она не предприняла
— Все нормально, — сказала она. — Мы оба знали, что это все несерьезно.
— Это не так, — прошептал я. — Все это было очень даже серьезно.
— Так забавно, — сказала она с грустной улыбкой. — Я потратила всю свою жизнь, пытаясь быть сильной, стараясь не плакать, но я так ошибалась. Быть разрушенной — не порок и не слабость, Джеймс, это сила. Иметь возможность выставить свое сердце на всеобщее обозрение, чтобы люди видели твою боль, это сила. Мне было больно после того случая со Стюартом, очень больно, но он никогда не причинял мне такой боли, какую причинил ты. Потерять тебя оказалось в миллионы раз больнее, но все в порядке, потому что это освободило меня, — она улыбнулась и вытерла слезы. — Знаешь, мне было так грустно, что я даже позвонила своей маме. Я позвонила ей и все рассказала, ведь потому что хуже уже быть не могло, что бы она мне ни ответила.
Мои веки отяжелели, она словно сжигала мои глаза тяжестью своего взгляда.
— Что она сказала?
— Она сказала много чего, — Лидия улыбнулась. — Больше, чем я ожидала, и это помогло. Знаешь, что я поняла? Я потратила гигантский кусок своей жизни, стараясь быть сильной для других людей, и даже понятия не имела, что все, в чем я нуждалась, это чтобы кто-то был сильным для меня, чтобы кто-то мог меня поддержать. Я никогда не давала маме ни единого шанса, никогда не впускала ее, — она положила руку мне на плечо. — Спасибо, — сказала она. — Спасибо, что разрушил меня.
Мои ладони вспотели, руки затряслись, и я с трудом проглотил ком в горле.
— Не делай этого, Лидия, пожалуйста, не уходи. Ты была права, это я был неправ, мы можем пройти через это. Ничего особенного не произошло, всего лишь небольшая буря в стакане. Жизнь не закончилась на моменте, когда Стюарт ворвался сюда, Кэт, но она закончится, если ты уйдешь. Пожалуйста, останься.
— Для чего? Чтобы мы вернулись к профессиональным отношениям, как Лидия и Джеймс?
— Нет... да ... — сказал я. — Я не знаю.
Она улыбнулась так нежно, что у меня перехватило дыхание.
— Этого недостаточно, Джеймс. Мне нужен такой мужчина, для которого я буду на первом месте, который будет готов ради меня на все, такой, какой я была для тебя. Я хочу быть с мужчиной, который будет любить меня такой, какая я есть. Я никогда раньше не хотела подобного, но теперь хочу. Если я останусь здесь, с тобой, я никогда не найду такого мужчину, потому что мое сердце будет видеть только тебя.
— А что, если я этот мужчина? — выдохнул я. — Что, если я могу быть этим мужчиной?
— Но ты не можешь, ты сам сказал мне об этом. Твоя жизнь распланированная и упорядоченная. В ней нет места для хаоса, Джеймс. Нет места для меня.
Запустив руку себе в волосы, я сжал их в кулаке. Сердце билось так быстро, словно хотело вырваться из моей груди. Я был потный, горячий, открытый, полностью вытеснен из зоны моего комфорта, и я ненавидел это ощущение. Люди начали собираться вокруг нас, словно разведывая, о чем мы говорим. И в этот момент я понял, что мне абсолютно насрать на это, на мою дурацкую работу, на все это гребаное место, на проект «Сэлмонс», на чертового Тревора Уайта. Мне насрать, что все они думают обо мне, потому что ничего из этого не имеет значения.
Ничего.
Кроме Лидии.
Я притянул ее к себе, и она взвизгнула от контакта наших тел.
— Отпусти меня, Джеймс, — выдохнула она. — Пожалуйста, не делай это еще более невыносимым, чем уже есть.
— Я могу быть этим мужчиной, — сказал я. — Позволь мне быть этим мужчиной.
Ее губы задрожали, и слезы снова навернулись на глаза.
— Не делай этого, — сказала она. — Пожалуйста, Джеймс, не разрушай меня еще больше.
— Я не разрушаю тебя, — прошептал я. — Я разрушаю самого себя, — я пытался поймать ее взгляд, умоляя о прощении. — Ты любишь меня, Лидия?
Слезы, которых я так жаждал, свободно полились из ее глаз.
— Больше, чем ты можешь себе представить, — сказала она. — Больше, чем я сама могла представить.
— Тогда будь со мной, Кэт, пожалуйста, я могу быть этим мужчиной.
— Прекрати, — прошипела она. — Пожалуйста, я больше не вынесу!
— Я говорю серьезно, — сказал я. — Я хочу быть этим мужчиной. Я и есть этот мужчина.
— И ты будешь стоять на моей стороне перед всем миром, да? Расскажешь о нас всем, кто захочет услышать?
Сцепив свои руки так сильно, что побелели костяшки пальцев, я пытался каким-то волшебным образом привести свои мысли в порядок, пока Лидия наблюдала за мной.
— Так я и думала, — сказала она. — Прощай, Джеймс.
— Черт возьми, Лидия Марш, — вскипел я. — Не могу поверить, что ты делаешь это со мной. Я так чертовски сильно отшлепаю тебя по заднице за это, — я дернул ее за локоть, притягивая в свои объятия, пока вся гребаная команда администрации смотрела на нас. Несмотря на все вздохи и открытые рты, никто из них не выглядел более шокированным, чем Лидия. Она закусила губу, так же, как делала это всегда, и на этот раз я захватил ее своими губами. Я поцеловал ее так, словно вся моя жизнь зависела от этого поцелуя, и после секундного колебания она поцеловала меня в ответ.
Оторвавшись от Лидии, я посмотрел в ее широко распахнутые глаза. Фрэнк встал со своего кресла, таращась на нас через окно, и я понял, что улыбаюсь. Я, черт возьми, улыбаюсь, словно ненормальный.
Я зашел в конференц-зал.
— Это заявление Лидии об увольнении? — спросил я, забирая документы из-под носа Фрэнка.
— Э-э, да, Джеймс, это оно.
— Больше нет, — я порвал его на мелкие кусочки, выбрасывая их прямо в мусорную корзину.
Направляясь обратно в свой кабинет, я убедился, что мой голос звучит громко и ясно, чтобы каждый мог услышать.