Темный принц
Шрифт:
Михаил поцеловал кровоподтек на ее горле, бархатистым языком прошелся там, где у нее бился пульс. Ее тело сжалось от предвкушения. Но сомнение в сознании осталось.
— Они дома, любят друг друга. Ничего не помнят об Андре и зверстве, которое он учинил над ними. Нас они считают своими близкими друзьями.
Он поцеловал еще один синяк. От легкого как перышко поцелуя в ее крови заплясало пламя. Его руки скользнули по ее тонкой талии, обхватили полную грудь. Он дотронулся до ее сознания, но Рейвен тут же ментально закрылась.
— Почему ты боишься меня, Рейвен? Ты видела меня в моем худшем виде — как убийцу, носителя справедливости для нашего народа.
Он потер
— Ты веришь, что я дьявол? Прикоснись к моему сознанию, малышка. Я не могу ничего скрывать от тебя. Я никогда и не скрывал от тебя своей истинной природы. Когда-то ты смотрела на меня с сочувствием и любовью. Принимая. Неужели все это забылось?
Рейвен закрыла глаза, от длинных ресниц на высокие скулы легли тени.
— Я не знаю, во что теперь верить.
— Поцелуй меня, Рейвен. Слейся со мной сознанием. Отдайся мне, чтобы мы стали единым целым. Ты верила мне прежде, поверь и теперь. Посмотри глазами любви, глазами прощения на то, что я вынужден делать, за чудовище во мне. Не смотри на меня глазами того, кто хотел уничтожить наш народ. Отдайся мне.
Его голос соблазнял, как черная магия. Его руки ласкали каждый дюйм ее бархатистой кожи. Он помнил каждый изгиб, каждую впадинку ее тела. Его тело пылало от желания, а голод все увеличивался. Очень нежно, чтобы не спугнуть, Михаил накрыл ее своим телом. Под его руками она была такой миниатюрной, такой хрупкой.
— Как получилось, что ты стал моей жизнью, Михаил? Я всегда была одна, уверенная в своей силе. Такое чувство, что ты захватил мою жизнь.
Он взял ее лицо в ладони.
— Рейвен, ты моя жизнь. Признаю, я лишил тебя всего, что ты знала, но тебе не предназначено прожить всю жизнь в одиночестве. Я знаю, что это такое, знаю, каким одиноким может быть существование. Они бы использовали тебя и погубили. Разве ты не чувствуешь, что ты — моя вторая половинка, а я — твоя?
Его губы коснулись ее глаз, скул, уголков рта.
— Поцелуй меня, Рейвен. Вспомни меня.
Длинные ресницы вспорхнули, и она всмотрелась в его голодные черные глаза своими синими, которые постепенно становились темно-фиолетовыми. По глазам она видела, как он ее желает.
— Если я начну целовать тебя, Михаил, то не смогу остановиться.
Его рот нашел ее горло, ложбинку между грудями, на мгновение задержался в районе сердца, покусывая чувствительную кожу, прежде чем вернуться к ее губам.
— Я — карпатец, мое существование проходит в мире тьмы. Это правда, что я почти ничего не чувствую, что моя сущность получает удовольствие от охоты, от убийства. Побороть нашу дикую натуру мы можем, лишь отыскав свою единственную пару, вторую половинку, свет в нашей тьме. Рейвен, ты — мой свет, моя жизнь. Но это не снимает с меня обязательств перед моими людьми. Я должен охотиться на тех, кто угрожает смертным, тех, кто угрожает нашим людям. В такие моменты я не имею права испытывать чувства, или моей судьбой станет безумие. Поцелуй меня, слейся со мной сознанием. Люби меня такого, какой я есть.
Тело Рейвен плавилось от желания. Голод. Его сердце билось сильно, кожа была горячей, а мускулы — такими твердыми. От каждого прикосновения его губ она вздрагивала, словно получала разряд электрического тока.
— Я не могу тебе лгать, — прошептал он. — Ты знаешь мои мысли, знаешь монстра, притаившегося внутри меня. Я постараюсь быть нежным с тобой, прислушиваться к тебе. Ты приручаешь меня каждый раз, когда чудовище вырывается на свободу. Рейвен, пожалуйста, я нуждаюсь в тебе. А ты во мне. Твое тело ослабело — я чувствую твой голод. Твое сознание разбито на части — позволь мне исцелить тебя. Твое тело взывает к моему, как мое к твоему. Поцелуй меня, Рейвен. Не предавай нас.
Ее синие глаза, все еще всматриваясь в его лицо, замерли на его губах. Тихий вздох вырвался у нее. Его губы приблизились к ее губам в ожидании ответа.
И в глазах отразился первый миг узнавания. На нее нахлынула нежность, и она обхватила его голову.
— Я боюсь, что выдумала тебя, Михаил. Ты — как некая часть меня, настолько совершенная, что это не может быть правдой. Я не хочу, чтобы ты оказался сном, а кошмар — реальностью.
Она приблизила к себе его лицо и поцеловала. У обоих зашумело в ушах. Раскаленный жар охватил их тела, поглощая его, поглощая ее. Его сознание прикоснулось к ее сознанию, осторожно и робко. Не обнаружив сопротивления, он соединил их так, что его всепоглощающее желание стало ее желанием, его дикая необузданная страсть питала ее. Так, чтобы она поняла, что он — настоящий и никогда не оставит ее одну, не сможет оставить.
Он питался ее сладостью, исследуя каждый дюйм ее рта, разжигая огонь, который наконец вспыхнул и заревел. Он обхватил ее узкие бедра и переложил ее под собой так, чтобы коленом раздвинуть ее колени, чтобы ее рот, горячий и требовательный, скользил по твердым мускулам его груди. Языком он прошелся по ее пульсу, отчего его тело запульсировало.
Одной рукой Михаил взялся за ее толстую косу на затылке, прижимая к себе, а другой стал исследовать ее шелковистый треугольник. Она была горячей и влажной от желания. Он тихо пробормотал ее имя, упираясь в ее тепло. Язык Рейвен замирал в долгой томительной ласке. От ее легких покусываний сердце Михаила выпрыгивало из груди. Острая сладкая боль пронзила его, когда она нашла его пульс, и дикое удовольствие охватило его, когда он вошел в ее тугие бархатные ножны. Михаил едва не закричал от охватившего его экстаза, прижимая к себе ее голову и все глубже и глубже погружаясь в нее, а его могущественная кровь питала ее.
Михаил с трудом контролировал себя, обеими руками приподнимая ее бедра, чтобы трение становилось все жарче, приближая ее к самому краю. Ее внутренние мышцы сжались вокруг него, когда он нежно отстранил ее рот и погрузил зубы в мягкую возвышенность ее груди. Она задохнулась и крепко прижала к себе его голову, в то время как он жадно питался, а его тело, твердое и требовательное, овладевало ею. Остатки его страха потерять ее из-за жестокости этой ночи пролились в ее тело. Жар нарастал, и страсть охватила их, пока тела не стали мокрыми от пота, пока Рейвен не вцепилась в него, а ее тело не превратилось в гибкий шелк, раскаленный добела, пока они не стали единым целым — телом, душой, сердцем и кровью. Его хриплый крик смешался с ее приглушенным горловым стоном, когда он вознес их в небеса.
— Я не могу потерять тебя, малышка. Ты — моя лучшая половина. Я люблю тебя так, что не могу выразить словами.
Михаил потерся о ее щеку и поцеловал влажные волосы.
В ответ она слизнула капельки пота, выступившие на его теле, и устало улыбнулась.
— Мне кажется, я всегда узнаю тебя, Михаил, и не имеет значения, насколько целостно мое сознание.
Он перекатился, чтобы не давить на нее всем телом.
— Так и должно быть, Рейвен. За последние несколько дней тебе здорово досталось, и это навсегда останется в моем сознании. Завтра ночью нам придется покинуть эти места. И хотя вампир мертв, но он оставил след, который может привести к гибели всех наших людей. Мы вынуждены уйти в отдаленные районы, где наш народ, может быть, сможет пережить преследования.