Темный ритуал
Шрифт:
Лера встала из-за стола и направилась к выходу из столовой. Дмитрий поставил стакан с недопитым соком на стол, вышел за ней следом.
В кресле у окна с чашечкой кофе в руке расположился молодой человек с фиолетовым ирокезом на обритой голове и с большими металлическими кольцами в ушах. У него было приятное продолговатое лицо с прямым, римским носом, небольшой рот с плотно сжатыми тонкими губами и голубые выразительные глаза. Он был одет в пеструю рубаху навыпуск с непонятными, аляповатыми разноцветными рисунками, узкие, обтягивающие голубые шорты до колен и сандалии на босу ногу. При виде Дмитрия он сразу встал, как-то жеманно, по-женски потянулся, лучезарно улыбнулся и произнес негромким, хорошо поставленным голосом чтеца:
— Доброе утро, Дмитрий Петрович! Ожидаю Валерию Евгеньевну.
— Ожидай, — хмуро бросил Дмитрий, направляясь в свою комнату.
Он терпеть не мог подобных субъектов неопределенной половой принадлежности, которые этим еще и кичились. В советское время они за это могли схлопотать срок, а тут свои сообщества организовывают и демонстрации в защиту попранных прав. Джеф, регулярно появляющийся в их квартире, раздражал Дмитрия, но он решил: пусть лучше будет гомик, чем из породы жеребцов. Валерия молодая и яркая, не ревновать ее было невозможно. Впрочем, сейчас он не хотел забивать себе голову «голубоватым» стилистом.
Как Дмитрий ни пытался, но мысли о недавних событиях не оставляли его. Слишком многое указывало на Виталия как на организатора абсурдного и трагического происшествия на яхте. Хотя и поверить в то, что Виталий, с которым он уже много лет шел бок о бок по жизни, с которым у него общий бизнес, было сложно. Виталий решил поприкалываться? Да нет, не то. Или в словах Леры о магии и колдовстве есть рациональное зерно? Дмитрий попытался включить скепсис — как он мог серьезно отнестись к подобной фантастической версии? — но не смог. Ведь имеются свидетельства большого количества реальных случаев столкновения человека со сверхъестественным и непознанным.
Выйдя из дома, Дмитрий решил съездить на могилу Алены — он ощущал вину, что уже много лет не был там. А ведь когда-то ему казалось, что никогда не забудет ее! Выходит, любовь не вечна и даже она отступает перед временем, прячась под покрывалом забвения.
Кладбище находилось в живописном месте, в окружении лесных чащ, рядом с большим озером с интригующим названием Алмазное. На берегу озера, у камышей, расположились с удочками рыбаки, игнорируя таблички, запрещающие купаться и ловить рыбу в водоеме. Даже без табличек не надо было иметь семь пядей во лбу, чтобы сообразить: трупный яд из могил свободно проникает в озеро, отравляя воду и живность.
Дмитрий медленно подъехал к приоткрытым воротам. Сторож о чем-то весело болтал с рабочим в синей спецовке, не обращая на него внимания, и он въехал на территорию кладбища.
— Цветы! — спохватился Дмитрий.
Остановив автомобиль, он пешком вернулся на цветочный рынок у главного входа. Алена любила белые розы, но их тут не оказалось, и он купил восемь желтых.
Ему вспомнился грязный, пыльный траурный зал, заполненный людьми, закрытый гроб, охапка колючих белых роз в его руках. Священник, его невнятная скороговорка, и обжигающий ненавистью взгляд ее матери. «Алена умерла! Алены больше нет! Алена ушла навсегда!» — Мысли молоточками стучали в висках, отдаваясь острой болью в сердце. «Смерть и любовь не признают черновиков, их невозможно повторить. Но любовь можно подменить страстью, лишь смерть не терпит подмены».
С тех пор прошло шестнадцать лет, но ожившие воспоминания были неожиданно яркими и болезненными. Дмитрий вернулся в автомобиль и поехал вперед, с жадностью все разглядывая, словно ища перемены. Внешне кладбище совсем не изменилось за прошедшие годы, и это словно подчеркивало, что время не властно над его обитателями. Не спеша он проехал мимо стоящих рядом двух огромных роскошных памятников-монументов из темного гранита, знакомых ему еще с тех пор. На одном из них в полный рост был изображен мужчина, на другом — девушка. Он вспомнил, что это могилы цыганского барона и его дочери. С ними вроде была связана какая-то трагическая история, но она полностью выветрилась из его памяти. На ходу он попытался прочитать надписи на памятниках, словно они могли освежить память, но лишь разобрал имя — Оглы, — присутствующее на них обоих.
Вместо ожидаемой справа березовой рощи он увидел заполненный могилами участок, которого раньше не было. Смерть заставляет высвобождать все новые территории для постоянно прибывающих усопших, хотя это кладбище уже давно официально было закрыто. Внутренний голос ему подсказал: «Сверни направо и двигайся к наружной ограде». Боковые ответвления были похожи друг на друга как близнецы, и он свернул наобум.
Вдоль пешеходной дорожки, на которой едва помещался внедорожник Дмитрия «Порше Кайен», выстроились в ряд дорогие памятники, будто богатство и величина надгробия могли как-то повлиять на загробную жизнь их обитателей, если та, конечно, существует.
Асфальт закончился, и Дмитрий выехал на грунтовую дорогу. Справа от него, до самой кладбищенской ограды, тянулась пока нетронутая лесополоса. Память проснулась, когда он увидел бронзового мужчину в костюме, напряженно всматривающегося в даль, и под ним надпись «Голубев». Чуть дальше виднелась общая стела для двух молодых ребят с различными фамилиями. На этом участке были похоронены «братки», жертвы разборок конца девяностых.
Вдруг сердце в груди тревожно заколотилось, ему вспомнилось, как он с окаменевшим лицом прятался в толпе, не веря, что в закрытом гробу, медленно опускаемом в яму, находится его Алена. Ее мать, сухонькая женщина лет сорока пяти, в черном платке и такого же цвета одеянии, едва держалась на ногах, словно ожидая подходящего порыва ветра, чтобы взлететь к душе безвременно упокоившейся дочери.
Со стелы из темного гранита-габбро на него смотрела Алена. Она будто бы укоризненно прищурилась, недовольная столь долгим отсутствием, но легкая улыбка на устах была свидетельством прощения. Теперь она здесь не одна — с правой стороны осуждающе смотрит на Дмитрия ее мама, плотно сжав тонкие губы. Судя по дате, Маргарита Львовна умерла через два года после гибели дочери. Сухие цифры дат жизни и смерти ничего не сообщают о причине ее смерти. Маргарита Львовна безумно любила свою единственную дочь, и ее сердце, должно быть, не выдержало столь тяжкой и болезненной утраты.
Памятник был в весьма запущенном состоянии, пыльный и грязный, и Дмитрий решил немного привести его в порядок. Принес из автомобиля бутылку минеральной воды и с помощью тряпки вытер его. В лучах солнца мокрое изображение Алены приобрело веселое выражение, и ее мама стала более благосклонно смотреть на него. Дмитрий помнил этот взгляд и эту улыбку Алены, ведь он сам ее тогда сфотографировал, и события прошлого ожили в его памяти, острой болью затронув сердце и душу. Он присел у подножия могилы на поржавевшую, с облупившейся краской железную скамеечку.