Темный янтарь
Шрифт:
— Не, я не особо запыхался, – сказал Серега. – Воду лучше поберечь. Непонятно, когда наберем.
— Приказано «принять пищу», – пояснила девушка.
— Скоро дорогу будем пересекать, – медлительно сказал обстоятельный Валдис. – Бой может быть.
— Бой очень даже может, на то он такой гадский предмет и есть, – согласился Серега, придвигая коробку с припасами. – Что тут у нас в столовке?
Хлеба уже не было, ложек только две. Ели консервы с галетами «Арктика» – продуктом питательным, но безвкусным и жующимися с большим трудом.
— Эти военно-морские печенья – они бессрочные. По идее их нужно строго в морской соленой воде размачивать, – растолковывал
— Вот же ты трепло, – покачал головой сержант.
— Он – юмор, – пояснил Валдис.
— Ну, пулемета-то у меня нет. Чем могу, тем и палю, – признал Серега.
Доесть удалось, потом колонна вновь встала, побежали в «голову». Впереди маршрут пересекало шоссе, желательно было его проскочить незамеченными…
Пошло вроде удачно – по обе стороны было пусто, машины, переваливаясь, пересекали мощеную ровность. Справа поворот был близок, казалось, вот-вот из-за него выпрется немецкий танк, броневик или еще что-то неприятное. Капитан уехал с головными, на шоссе осталось развернувшееся прикрытие, Василек торопил машины яростными взмахами руки. Грузовик с моряками-батарейцами 27-й береговой вильнул, встрял в кювет, забуксовал, мягкая земля взлетела из-под колеса. Моряки попрыгали с борта, матеря водителя, уперлись, связной давил в корму вместе со всеми, вытолкнули… Подпихивал с матерком в военно-морские задницы, помогая залезть обратно. Батарейный грузовик рванул догонять, пошла следующая машина – пожарная, облепленная заводскими бойцами…
— Немцы! – отчетливо сказал старший лейтенант.
Срывая со спины винтовку, Серега, обернулся.
Из-за поворота неспешно, даже лениво выкатывались немцы. Никакой не танк, и не броневой транспортер, просто повозки. Отчетливо были видны озадаченные физиономии немецких обозников. Смотрят, не особо понимают. Одна… вторая… третья фура…
— Жди-жди, – цедил старший лейтенант.
— Жду-жду – пробормотали с машины.
Фриц, в нахлобученной на уши пилотке, наконец рассмотрел машины, принялся суетливо дергать-доставать винтовку, аккуратно пристроенную у облучка.
«Вроде меня давешнего, криворукий», – подумалось товарищу Васюку, целящемуся в грудь немца.
Немец освободил винтовку, начал оборачиваться к идущим следом повозкам, раззявил для крика рот. Из-за поворота выплывала уж пятая упряжка.
— Огонь! – приказал старший лейтенант.
Взревела установка на машине…
Стрелять Серега не стал, вроде выцелил верно, но там всё мигом изменилось.
Очереди из стволов «максимов» счетверенной зенитной установки буквально вспарывали повозки, тенты и поклажу, лошадей, заросли за кюветами… Там летело и клубилось – словно пулеметы разрывными били. Сидящие немцы исчезли мигом: то ли распороло, то ли за насыпь нырнули. Лошадям, понятно, деваться было некуда. Одна из упряжек успела развернуться, строчки очередей нагнали, швырнули на брусчатку. Зенитная установка смолкла, лишь гильзы в кузове позвякивали. На заваленном шоссе воцарилась тишина – всё и всех наповал, а живые в кювете шевельнуться не рискуют …
Стало слышно, как проходят за спиной последние машины. Выбралась на дорогу «Линда-2», Серега запрыгнул в кузов, командир в кабину, вкатили в тень лесной дороги. Зенитная установка теперь шла замыкающей. На большаке застучали разрозненные винтовочные выстрелы – в
***
Уже снова начало прохладнеть, тени удлинились, когда колонна ввязалась в бой. Слышал товарищ Васюк разговоры начальства, осознавал опасности и риски движения по тылам противника. И все равно все вышло совершенно не так, вообще внезапно…
Гунтинас[1]. Маленький городок или солидная благообразная деревня – черт его поймешь. Проходить ее насквозь не надо было, нужная дорога цепляла краем и уходила северо-западнее, а если к центру проскочишь, то дальше проезды сомнительные – в заболоченность и тупиковые рощи. О маршруте водители и старшие машин были предупреждены. Шли на хорошей скорости, проскакивали между крайних домов и сворачивая на чуть более проезжую дорогу. Должно быть, большая часть колонны уже миновала окраину, когда началась стрельба – оказалось, прямо рядом с дорогой, у колодца, расположились на отдых немцы. Уверенно проходившие мимо машины они поначалу игнорировали, потом очухались. В немецких подразделениях товарищ Васюк разбирался слабо, но немцев, наверное, было с роту, при машинах и даже легких пушках – это на просторной площадке у колодца рассмотреть было можно. Часть немцев была по-летнему – полураздетая, в майках и без амуниции, но залегли мгновенно и открыли частую пальбу. С проскакивающих машин ответили из винтовок и пулеметов.
«Линде-2» не повезло – идущая впереди машина внезапно развернулась поперек дороги, замерла, из распахнувшейся водительской дверцы свесился убитый боец. Грузовики чуть не столкнулись, Стеценко чудом вырулил, ушел влево, прикрываясь замершей подбитой машиной – по той разом строчили два пулемета и било черт его знает сколько немецких винтовок. Из пробитого кузова прыгали бойцы, по большей части оставаясь на земле неподвижными…
Сшибив забор, «Линда-2» увернулась от двух яблонь, снесла какую-то хозяйственную хрень, понеслась на забор – за ним маячил свободный луг. В кабине предупреждающе закричал старший лейтенант. За забором зеленел заросший ряской канал или широкая канава. Грузовик дал задний ход, задев угол сарая, развернулся, в стену так и лупили пули, хорошо, деревья от точной стрельбы прикрывали. На дороге еще работала зенитная установка, гремели в четыре ствола «максимы», им густо отвечали немцы.
— Не проскочим, назад давай! – крикнул из кабины Василек. – Линда, ляг!
Колесная «Линда» выскочила обратно на дорогу. Зенитный грузовик смолк, стволы задрались вверх – на установке повис убитый пулеметчик. По кузову стучали пули, Серега бабахнул через борт куда-то в сторону колодца, застрекотал – часто, аж захлебываясь – пулемет «Линды-2», наверное, сержант видел, куда бьет. К грузовику метнулся уцелевший красноармеец, вскочил на подножку…
На повороте «Линда-2» юркнула за дом, пронеслась по улице, снова свернула, и опять. Мелькали черепичные крыши и вымощенные дорожки. В кабине командовал-подгонял Василек, но машина шла почему-то неуверенно, тяжеловато.
— И куда мы? – протянул Валдис, сжимая винтовку.
Сержант-пулеметчик сосредоточенно менял опустевший барабан[2] на немецкой скорострелке.
— Прорвемся, – уверенно сказала Линда-живая, садясь на полу и отряхивая голову.
Грузовик свернул и замер в какой-то узости, зажатый стеной дома и подстриженными зарослями сирени. Задние скаты были пробиты, неловко осела машина.
— Все целы? – кратко спросил старший лейтенант.
— Все! – заверил товарищ Васюк, отдавая должное спокойствию командирского голоса.