Темный янтарь
Шрифт:
Вышел с мешком. У крыльца Стеценко придерживал баб.
— Пусти их. Вы, пошли отсюда на… – зарычал Серега хозяйкам.
Добрые селянки бросились к воротам.
— Что там? – пробормотал, явно догадываясь, водитель.
— Кончили они Олега. Без раздумий и замысловатостей. Ну, с хозяев я спросил.
— То я видел, на выстрелы сунулся, – сказал Стеценко. – А бабы? Донесут ведь.
— Так кончи из винтовки. Я по бабам не особо. Опыта нет.
Бойцы смотрели на убегающих по дороге хуторянок – молодая неслась сытой козой, но свекруха не особо отставала.
Стрелять, понятно, Стеценко не стал. Пошли к лесу, за
***
Давно кончились домашняя колбаса и хлеб, кончилась и окончательно затертая карта – явно вышли остатки отряда за границу листа. Карту Серега сжег, разжигая костерок – последние дни выдались дождливыми, зябкими. Со счета дней товарищ Васюк слегка сбился, вроде, восемнадцать дней, а может и все двадцать с гаком минуло. Вокруг была, видимо, уже Эстония, хотя, может и нет. Деревни и хутора тщательно обходили, как-то полдня ждали, чтоб шоссе перебежать – немцы двигались густо. Судя по канонаде, бои шли то восточнее, то далеко впереди – не успевали отставшие бойцы за фронтом. Но слова старшего лейтенанта Василька помнились строго – и гнул свой маршрут бывший связной группы «Линда», не давал на сомнения отклониться.
На лесной тропинке застрелили наглого немца-велосипедиста – вздумал хитрец дорогу сократить. Забрали оружие и странные немецкие сухари. Серега не удержался, проехался с десяток метров по тропинке на военном велосипеде.
— Пацан ты все равно, – попенял Стеценко. – Усы скоро расти начнут, бьешь гадов наповал, страшным человеком стал, а все равно детство играет.
— Чего это я страшный вдруг? – поразмыслив, уточнил Серега, выбирая путь в зарослях.
— В зеркало глянь. По морде тебе уж за двадцать, взрослый мужик, глаза как медяки пятикопеечные, ничего не отражают. Шутить перестал.
— Не, шутить я буду, когда малость передохну. А в зеркало ты сам смотри – борода скоро как у попа будет.
***
День выдался солнечный, истинно летний. Отсиживались бойцы в хилой рощице, зажатой между болотцами и дорогой, уводящей к непонятному городку. Прозрачность рощи была как раз на руку – по опыту получалось, что в такие, всем понятные и ненужные рощи, никто не суется. Изредка по дороге проползали повозки, немцев видно не было, из всей войны остались только вздохи артиллерии где-то у горизонта. Солнце припекало, решили помыться-постираться, грязная одежда порядком натирала в важных солдатских местах.
Серега полежал в мелком ручейке, натянул выстиранные, обветшавшие, но еще целые московско-спортивные трусы, развесил сушиться на нижних ветвях куста портянки и остальное имущество, проверил – с дороги точно не видно. Стеценко, шепотом матерясь и одним глазом поглядывая в зеркало, сбривал бороду.
— Про кадык не забудь, а то на лося похож, – сказал Серега.
— Отстань, Серый, а то вообще брошу скоблиться, оно и так идет вместе с кожей.
Ухмыляясь, Серега закинул на голое плечо винтовку, взял принадлежности, прошел выше по течению. Имелась мысль достойно почистить зубы. Зубную щетку старлея и зубной порошок товарищ Васюк упорно нес с собою, но заняться зубной гигиеной каждый день не получалось.
Прополоскав пасть и начав драить порошком не очень сытые, но не потерявшие хватки зубы,
Товарищ Васюк быстро сполоснул белый рот, приложил зубную щетку к сердцу и заверил:
— Пугать не хотел! Извиняюсь, не ждал. Простите за позорный вид и неприличие.
Девушка моргнула, покосилась на винтовку, и шепотом спросила:
— Советски? Русский?
— Отрицать бессмысленно. РККА. А вы – Красная Шапка?
Девушка снова моргнула и потрогала голову с голубой косынкой.
— Я не в прямом смысле, а насчет сказочной непредсказуемости, – пояснил товарищ Васюк.
Девчонка была совсем соплячкой, конопатой, мелкой и некрасивой. Но почему-то казалась похожей на Линду.
— Пройти я? Можна? – с опаской уточнила рыжая.
— Конечно. Счастливого пути. Только не говори о встрече никому. Пожалуйста.
Девчонка поспешно трижды кивнула и бочком двинулась прочь. Поправила косынку. Все ж симпатичная, пусть и некрасивая.
Товарищ Васюк машинально подтянул трусы. Вот так столкнешься с приличным человеком, а сам в сугубо этаком походном виде. Неудобно.
— Помяни мое слово, Серый, погубят тебя девицы, – сказал залегший за кустом недобритый Стеценко. – И меня заодно угробят. Ляпнет ведь малявка, как пить дать, проболтается.
— Возраст возрастом, но есть еще и мозги, – пробормотал Серега, наблюдая за уходящей девчонкой – той явно хотелось драпануть, такая внезапная встреча кого угодно напугает, но сдерживалась. Вот остановилась, обернулась, что-то положила на траву, пошла дальше.
Гостинец – простой бутерброд с маслом, бойцы съели с большим уважением. Провианта оставалось в обрез, да и домашнее, не кулацкое, всегда вкуснее.
Разумнее было, конечно, сразу уйти подальше, но уходить до темноты было некуда. Стеценко добрился, сидели, смотрели на дорогу, рассуждали о повадках и привычках женского и иного гражданского населения. Оружие было наготове, если что, можно было попытаться пробиться через болота. Хотя, конечно, камыша нет, стрельбище еще то.
Видимо, никому ничего не сказала безымянная Красная Шапочка, поскольку никто в рощу не приперся и облаву не устроил. Собственно, Серега так и знал – очень часто хорошего человека по глазам угадываешь. Пусть у здешних девушек глаза не такие как у Линды, но тоже неплохи. Эта рыжая на сестрицу Яниса похожа, ту, что со смешным именем Анитка.
***
Все ж приблизился фронт. Громыхало рядом, мельтешили вокруг немцы, пробираться приходилось втройне осторожнее. Как-то просидели почти сутки в сарае, забившись на балки под дырявой крышей. Немцы расположились во дворе, торчал часовой. Товарищ Васюк вспоминал недоученные уроки немецкого языка, мерзла задница, не прикрытая теплым пиджаком. На лугу стояла немецкая батарея, периодически палила куда-то вдаль, постреливали из пулемета где-то за деревней.
Перед рассветом удалось выбраться, перескочили дорогу, в зарослях под дождем переждали до вечера, спасались экономными глотками коньяка. Вечером Серега повел еще медленнее, для выбора безопасных направлений больше вслушивался, чем всматривался.