Темный янтарь
Шрифт:
< >
Схема действий по прорыву 67-й сд и иных сил гарнизона из Лиепаи не претерпела значительных изменений. Но вследствие уменьшения численности отягощающих обозов, мобилизации всего транспорта, полному взаимопониманию с командованием ВМБ, меньшего числа транспортируемых раненых, устойчивой (относительно) координации с 114-м полком, операция по прорыву и выводу войск значительно ускорились.
< >
К сожалению, добиться взаимодействия с частями, пытавшимися прорваться от Риги, так и не удалось.
< >
Тыловая и госпитальная колонна, 114-й сп шли форсированным маршем, без малейших задержек.
< >
Уличные
< >
Оценка прорыва нашей колонны в юго-восточном направлении затруднена...
Оценка действий Отдела «К».
Видимо, наш корректировщик находился в колонне, отходящей по северному маршруту. Двигалась колонна удивительно стремительно, просто с рекордной скоростью.
< >
[1]В «нулевом» варианте городские бои начались несколько позже – вечером 27 июня и длились до 29 июня.
[2]С-3 находилась на ремонте. По решению командира капитан-лейтенанта Н.А. Костромичева подлодка в 22 часа 23.06. пошла на прорыв в надводном положении. На борту находился также командный состав и часть команды подорванной подлодки С-1. На рассвете в районе маяка Ужава подлодка была обнаружена двумя немецкими торпедными катерами. После полутора часов боя, был исчерпан боекомплект 45-миллиметровой пушки, экипаж продолжал отбиваться из стрелкового оружия. Командир корабля принял решение выброситься на берег, но в этот момент С-3 была торпедирована, разломилась и затонула.
[3]В «нулевом» варианте большая часть машин автоколонны госпиталя не смогла пробиться и была вынуждена вернуться в город.
[4]В «нулевом» варианте мосты Лиепаи не были взорваны по непонятным причинам.
[5]В нашей реальности прорвавший бронетранспортер на углу улиц Бривибас и Остмалас подбил гранатой Алфред Кагис, профсоюзный организатор морского порта.
[6]Театр юного зрителя. Да 1941 года в Москве было два таких театра.
[7]В «нулевом» варианте торпедные катера № 17, 47 и 67 вышли в море 3 часа 30 минут ночи 27 июня, имея на борту оперативную группу штаба Лиепайской военно-морской базы во главе с командиром базы М. С. Клевенским. В районе маяка Ужава наши катера были атакованы четырьмя торпедными катерами противника. ТК №47 под командой старшины первой статьи Ф. Зюзина, маневрируя, вступил в бой. После часового боя немцы отошли, но советский катер получил тяжелые повреждения и остался без горючего. Двое суток катер дрейфовал, был атакован вражеским истребителем. Экипажу и трем офицерам штаба удалось сделать из бензобаков плоты и утром 1 июля добраться до берега в районе Вентспилса. Там обессиленные моряки были схвачены айзсаргами и переданы гитлеровцам.
[8]В «нулевом» варианте «Виениба» была по сути единственным судном, отправленным из Лиепае с ранеными и членами семей военнослужащих. Имея на борту около 500 человек, была атакована немецкой авиацией в 10 милях от берега. Немцы утопили один из ТК конвоировавших судно и саму «Виенибу».С судна спаслось около 25 человек.
Глава 11
11. Прорыв
Вели колонну товарищи-проводники из местных, знающие здешние дороги. Машины шли на максимальной скорости, правда, на грунтовых, заросших участках эта скорость падала почти до пешеходной.
Линда-живая спала, привалившись к плечу не годящегося в пулеметчики товарища. Серега краем глаза видел хрупкое, безмятежное во сне лицо. Только на припудренных пылью щеках виднелись следы-тропинки подсохших слез. Эх, сколько на земле всяких дорог, тропок и жизненных просек.
Куда пробивается колонна, Серега знал. К Риге, если в ближайшие двое суток успеть удастся. Если туда не получится, сразу дальше к северу, в обход. Собственно, это все бойцы знали. Вот точного маршрута никто не знал, кроме командира отряда капитана-сапера Осташева. Наверное, и Василек знал, но при себе держал.
Снова встали, резко и внезапно, Линда-живая головой мотнула, но не проснулась.
— Серый, со мной, – окликнули из кабины.
Серега осторожно отодвинул девушку, перевалился через борт, подхватил подотставшую винтовку. Бежал за старшим лейтенантом мимо стоящих машин, бойцы ждали – гонять и узнавать новости первым – привилегия связного.
У головного, ощетинившегося тремя пулеметами грузовика, капитан Осташев разговаривал с группой приблудных бойцов. Обернулся к Васильку:
— Говорят, из 7-й отдельной железнодорожной. Шесть штыков. Документы имеют.
Василек бросил цепкий взгляд в красноармейскую книжку:
— Фамилия командира роты? Когда из Приекуле переведены?
— Мы не из Приекуле, – с некоторым изумлением ответил старшина-железнодорожник. – А командир роты у нас…
Став свидетелем нескольких таких разговоров, Серега осознал, что старший лейтенант не знает всех командиров рот, да и кто-куда выдвигался с началом войны помнить не может. Общее представление имеет, но знать всех командиров, наверное, невозможно. Но у «приблудных» создается впечатление, что Василек точно знает, о ком спрашивает. Хорошая полезная способность.
— Понятно. Товарищ капитан, разрешите разместить бойцов?
— Давайте, на ходу подсаживайте, – Осташев побежал к своей машине.
— Серый, скажи артиллеристам, пусть потеснятся, по одному, больше не влезут, – приказал Василек.
Колонна уже двинулась, Серега подсаживал измотанных бойцов-железнодорожников на переполненные грузовики, передавал «потесниться!». Присмотрят пушкари за новичками, проинструктированы.
— Серый, сам не отстань! – закричал веселый сержант из расчета зенитки.
Товарищ Васюк жестом показал, что мысль очень странная. Кто тут отставать собирается? Прокатывали машины, мелькали незнакомые и слегка знакомые лица. Совсем уж знакомых было мало, да, разметало по колоннам гарнизон города. Ничего, пробьются разными путями.
Притормозила «Линда-2», мелькнула порядком заросшая физиономия Стеценко, командир как обычно смотрел в карту.
Приноровившийся связной взлетел в кузов, помощь пулеметчиков почти не понадобилась. Серега принялся отплевываться от пыли. Линда-живая-сонная протянула полкружки воды.