Темный янтарь
Шрифт:
— До дороги доковыляем, – тоже по-латышски ответил Янис. – Повозка ждет. Уезжаем.
— Эстонец, что ли? – удивился гладкий. – Здесь чего забыл?
— Из Куусалу. По договору. Проводку чинили.
— Хорошо коммунисты платят? – нехорошо ухмыльнулся усач в теплой, не по погоде охотничьей куртке.
— Коммунисты не знаю, а наши хозяева сэкономили. Получилось – за одну еду неделю потели, – мрачно объяснил Янис. – Говорят, «война, потом приезжайте, доделывайте». А что, господа-товарищи, правду про войну говорят?
—
— Моя, – вздохнул Янис. – Чинить нужно. Камеру думал купить, травит. Да теперь с каких доходов покупать?
Мужчины глянули на приспущенное колесо, разом поморщились, молодой убрал руку. С этакой брезгливостью убрал. Вот всегда кругом такие специалисты по технике, куред их побери.
— Ладно, езжайте, – разрешил гладкомордый.
Янис навалился на педали, покатили дальше. Лучше было не оглядываться. Хотя Сергея определенно тянет кукиш скрутить остающимся или еще что-то оскорбительное продемонстрировать. Лучше бы воздержался.
Насчет грязи гладкомордый не соврал, но было ее немного. Янис остановил велосипед, снял с креплений насос:
— Подкачаю. Приглядывай, как бы сюда не пошли.
Москвич кивнул, смотрел на тропку.
Спешно пшикал насос, подкачивая камеру. Взмокший от усилий Янис все равно чувствовал, что спину холодит. Неожиданное ощущение и крайне неприятное.
— Готово. Садись.
— Не, грязь так преодолеем, ногами, – сказал москвич. – А ловко ты. И с камерой, и вообще… Чего говорили-то? Я всего пару слов понял.
— Я сказал, что мы работать приезжали, на дороге повозка ждет. Подстраховался. Это, Сергей, так себе встреча была.
— Понял, не дурак. Не шпана ведь. У двоих за спиной что-то припрятано, у третьего шпалер карман оттопыривает. Бандиты? Или вообще диверсанты? Очень даже просто, могли на парашютах скинуть.
— Это вряд ли, местные они. Думаю, из бывших айзсаргов[3]. Но сейчас-то…
— Сейчас понятно. Живо встрепенулись, гады. Но как по мне, так изначально все эти ваши буржуйские выкормыши – сплошное бандитство.
Янис пожал плечами:
— Я, Сергей, в политике не силен. Но велосипед точно могли отобрать.
— А я что говорю?! Хорошо у нас ни часов, ни имущества, вон – брюки я и те запачкал-испоганил. И хватит меня «Сергеем» именовать. Что за официальность?
— А как надо?
— Ну, Серега, или просто Серый. Оно как-то привычнее.
Поехали дальше, выбрались на улицу, набрали скорость. Вот она, окраина, прямая дорога на Парконе-Ницу-Руцаву – уносился вдаль, поднимая пыль, торопливый грузовик.
— Здесь попутку отловлю. Спасибо что доставил, будешь в Москве… – начал пассажир.
— Помню: Хвостов переулок, один-один.
Сергей, который Серый, засмеялся:
— Точно, я и говорю – хороший адрес, простой. Приезжай, ждать буду.
— При случае заеду, погощу, – заверил Янис.
—Вот-вот, я же не просто для вежливости… – москвич подскочил.
Где-то за домами прозвучал выстрел, потом еще два. Бешено залаяла собака.
Парни переглянулись.
— Может, те самые… айзерги-майзерги, – пробормотал Серега. – На кого они там… Ладно, езжай, Ян, не ровен час, опять наскочишь.
— Лучше уж подожду, пока уедешь. Все равно передохнуть пора, – Янис окончательно ослабил узел галстука, снял кепку.
Машины и повозки шли в основном навстречу, от Руцавы, Серега нервничал, шел рядом с телегами, расспрашивал возниц, снова пытался остановить редкие шедшие на юг машины – те попросту проскакивали. Потом навстречу прошли разом два военных автобуса – защитного цвета, с медицинскими крестами, в окнах мелькнули забинтованные головы, лица того же серо-белого цвета. Бурых и алых пятен тоже хватало, наверное, хорошо что толком не рассмотрели.
Подбежал Серега:
— Видать, сложные дела. Говорят, немцы в нашем тылу. Десант, наверное. Вроде парашюты видели.
— Может, вернешься в город? Прояснится «кто да что», тогда поедешь. Попутка тебя явно не возьмет.
— Как не возьмет, если мне позарез надо?!
Говорить москвичу, что «не возьмут», явно не следовало – Серега вскинул руки, отчаянно метнулся под несущуюся машину, чудом избежал соприкосновения с бампером. Грузовик со скрипом затормозил, распахнулись разом обе двери, и прыгуна крепко обложили матом. Впрочем, уполномоченного по кино этакими мелочами остановить было трудно, подскочил к машине, заговорил с военным.
До Яниса долетали лишь обрывки разговора, в основном опять же бранные. У русских всегда так – случись что, мигом на краткий язык неприличностей переходят. И ведь как-то понимают все с полубуквы, на ускоренно-форсированных оборотах.
Грузовик газанул и умчался. Серега вернулся к велосипеду.
— Ну, чего поведали? – поинтересовался Янис.
— В основном, что я, хм… балбес и дурак. Из умного – что лагерь наверняка уже эвакуировали, да и не пустят меня дальше Ницы, там боевые действия, – обескураженно сказал москвич. – Как так?! Там же до границы еще сколько километров.
В небе зажужжало, парни, жмурясь, задрали головы.
—Вот! – Янис указал на едва заметные пятнышки-самолеты. – Техника, маневренность, десанты-парашюты. Организация! А ты – «без меня лагерь никак». Вывезли ваших наверняка. Иди в горком, пусть созвонятся, скажут, что ты не потерялся, а ждешь указаний куда ехать и как нагонять.
— Так-то верно, логично. Но получается, что я вообще не справился. Кино не привез, да и сам застрял. А меня ведь не отдыхать отправили, а по ответственному комсомольскому направлению! – горько сказал Серега.