Темный. Плохой. Дикий
Шрифт:
Я едва могла сдержать облегчение, оно нахлынуло на меня словно волна.
— Каллум знает, что я иду?
— Конечно. У меня такое чувство, что это будет немного взрывоопасно.
— Зачем ты это сделал? — поинтересовалась я. — Я имею в виду то, что ты сделал.
— Может быть, на старости лет я становлюсь сентиментальным, — рассмеялся он. — Или, может быть, мне просто захотелось.
Я встала, чтобы уйти, сгорая от возбуждения, остановившись только для того, чтобы запечатлеть нежнейший поцелуй на его щеке. Он взял мою руку
— Он хороший парень, Мисси. Из него получится отличный дом. Но не обманывай его, если он не тот, кто тебе нужен. Если ты не та, кто даст ему шанс, в котором он нуждается, просто сделай ему одолжение и уходи.
— Я не играю с ним, — сказала я.
— Я знаю. Это не в твоем стиле. — Он на мгновение прижался своим лбом к моему. — Просто будь уверена или отпусти его.
У меня не было для него ответа, да он и не ждал его.
Я оставила их — Кэт и Маску, Рэйвен и Кару, и всех остальных, кого я так хорошо знала в этом месте. Мое сердце уже не принадлежало им, оно билось только для темного плохого дикаря в четвертой игровой.
Он расхаживал по комнате, запустив руки в волосы. Его толстовка была отброшена в сторону, как и футболка. Его прекрасная кожа раскраснелась, и он был горячим, неистовым, пылающим. В комнате стоял тяжелый запах секса, пота и его самого. Я закрыла за собой дверь, чувствуя себя такой незащищенной, что у меня задрожали ноги. В его глазах был тот дикий блеск, который с самого начала сводил меня с ума.
Он уставился на меня и остановился.
— Маска велел прийти… — пробормотала я.
Теперь в Каллуме Джексоне было что-то другое. Он казался больше, чем раньше, с высоко поднятой головой и расправленными плечами. Его челюсть была сжата, губы тонкие и смертельно опасные. Как Маска. Он выглядел как Маска. По моей спине пробежала дрожь, и я занервничала, действительно чертовски занервничала.
Когда дикарь набросился на меня, я не была готова. Он застал меня врасплох, бросившись без предупреждения — липкие руки на моей шее, а его горячий и влажный рот на моем. Его губы подавили мой вздох, язык проник в мой рот, заставляя подчиниться. Он толкнул меня, не разрывая поцелуя, и я позволила ему двигаться со мной через всю игровую комнату. Я наткнулась на скамью для порки, но Каллум был к этому готов. Он в мгновение ока перевернул меня, согнув с такой силой, что я сильно ударилась щекой о кожу.
— Руки выше головы, — рявкнул он.
Я сделала, как было велено, извиваясь, чтобы помочь, когда он дернул мое платье. Он расстегнул мой лифчик, выдернул его из-под меня, затем стянул трусики вниз, пока они не оказались скомканными у моих колен.
Его порка была безжалостной, тяжесть его ладони вдавливала мои бедра в скамью с каждым ударом.
— О, боже… — прохрипела я. — Да. Вот так!
Он скользнул рукой меж моих бедер, находя меня такой чертовски влажной для него. Он скользнул большим пальцем внутрь, сжимая пальцами мой клитор.
— Да,
— Заткнись, Софи, заткнись, черт возьми, — прорычал он. — Я говорю, что, я говорю, когда, и я говорю, блядь, как.
Он возобновил порку, и я молчала, вцепившись в край скамейки, пока он опускал свои ладони на мою задницу, мои бедра, даже на опухшие влажные губы моей киски. Мне было все равно, куда он ударит, я скользнула в сабспейс, как в мягкую, теплую постель. Его эндорфиновая глазурь окутала меня, поглотила целиком.
Я не заметила, как Каллум взял паддл, пока он не опустился мне на задницу. Я выгнула спину, тяжело дыша.
— Да, — рявкнул он. — Прими это, черт возьми.
Я кивнула, не доверяя своему голосу.
Каллум Джексон был груб с паддлом в руке, но искусен. Гораздо больше, чем я ожидала. Он читал меня с удивительной легкостью, чувствуя, как дуга боли поднимается и ослабевает. Он держал меня на краю, пока мое дыхание не стало неистовым, а кожа не начала кровоточить, и тогда, наконец, он отбросил паддл в сторону и плотно прижался ко мне всем весом своего тела. Тепло его груди так приятно прижималось к моей спине. Я извивалась под ним, без каких-либо приказов раздвигая ноги.
— Трахни меня, — прохрипела я. — Пожалуйста, Каллум.
Я почувствовала, как он стягивает джинсы, и с облегчением ощутила, как его член прижался к моей горящей коже.
— Собираюсь трахнуть тебя в задницу, — прорычал он. — Собираюсь, блядь, очень жестко тебя трахнуть.
У меня сжался желудок, я нервничала из-за вторжения, и оказалась права. Он плюнул на свою ладонь, чтобы смазать меня, но мой вход все равно был чертовски тугим. Я извивалась под ним, визжала, когда он вдавливал головку внутрь.
— Ты чертовски тугая, — простонал он. — Ты выдоишь мой член досуха.
— Сделай это, — прохрипела я. — Пусть будет больно, мне все равно.
— Надеюсь, ты, блядь, будешь кровоточить.
Я была чертовски уверена, что так и будет. Это было чертовски больно, жгучая боль пронзила меня насквозь, когда он проник внутрь.
— Сделай это! — взвизгнула я. — Трахни меня, Каллум, просто трахни меня!
Он шипел, брызгал слюной и терся бедрами о мою задницу. А потом он меня трахнул. Жестко. Это было чертовски больно, но чертовски приятно.
— Ты хотела этого, — простонал он. — Ты, блядь, хотела этого.
Я не дышала, не было и слов. Только боль. Восхитительная гребаная боль.
— Собираюсь кончить в твою грязную гребаную дырку, — проворчал он. — Блядь, я собираюсь кончить.
Он обхватил рукой мое бедро, обводя большим пальцем клитор, когда его член дернулся в моей заднице. Этого было достаточно. Достаточно, чтобы отправить меня взрываться в прекрасном освобождении. Колени подкосились, и только его вес удержал меня от падения. Он медленно вышел из меня, положив руки мне под бедра, чтобы поддержать, когда я встану на ноги.