Шрифт:
ЗОЛОТОЙ ШНУРОК
«Поздравляю, поздравляю вас, Леонид Александрович! — Ученый секретарь снизошел до рукопожатия. — Вот ваш кандидатский диплом… а вот ваше будущее!» С этими словами он вручил мне конверт нестандартного формата с косо оттиснутым штампом «ВАК».
Что лежит в конверте, я знал. Все это знали. И многие этого ждали.
Легенды гласили, что примерно до восьмидесятых годов прошлого столетия вместе с дипломом человек получал новую должность с большей зарплатой. Потом, ввиду ускоренного развития общества, эту систему отменили, и теперь каждый вместе с дипломом получает конверт, а в нем шнурок. Непонятно почему, — но его именуют «золотой шнурок».
Я шел по коридору и думал — к кому идти? Традиция повелевала идти к тем, кто постарше. Во-первых, пора старикам и на покой; во-вторых, не я — так следующий кандидат; и, в-третьих, стыдно старикам занимать такие маленькие должности. Я поступил упорядоченно, как и всегда. Пошел в отдел кадров, вывел на дисплей список и выбрал.
Теперь я — старший научный сотрудник: получаю два куска мыла в месяц, две пачки стирального порошка, две пачки чаю, банку растворимого кофе и так далее. Ну, сами знаете. С научной же работой в нашей фирме год от года все слабее и слабее. Правда, количество защищающих диссертации уменьшается, но слишком медленно. Очень слабые работы делает молодежь, очень!
ВЫБОР
Следствие не нашло признаков убийства. Это ведь и не было убийством и даже самоубийством.
…Утром, открыв дверь в лабораторию, я сразу пошел к телефону и позвонил в «скорую». Приближаться к месту происшествия мне не потребовалось. Я уже вчера вечером знал, что увижу безжизненное тело моего коллеги с головой, опущенной в теплоизолированную кастрюлю. Пустую, ибо за ночь азот испарился. И хитроумную систему петель и палок, удерживающую голову в жидком азоте. Когда мой коллега опустил голову в кастрюлю и жидкий азот мгновенно закипел, отводя тепло от кожи, костей, мяса и хрящей, защелка сработала и зафиксировала его голову в опущенном положении.
…Когда была открыта высокотемпературная сверхпроводимость, я в шутку произнес: «Они там за градусы борются, а кто знает, может быть, у наших нервов сверхпроводимость уже есть?». Я действительно произнес это в шутку, поэтому в соавторах прошу меня не числить. Мой коллега измерил сопротивление лягушачьего нерва при глубоком охлаждении, и оказалось, что сверхпроводимость в самом деле проявляется. Это было, конечно, интересно, но ЛЭП Экибастуз-Центр из лягушачьих задних лапок не сделать.
А как при минус 195 градусах Цельсия будет работать мозг? Вечные солдаты науки, бессловесные серые мыши всей шеренгой шагнули вперед. Выяснилось, что по мере охлаждения, скорость процессов в мозге стремительно растет. Причем при температуре жидкого азота процессы ускоряются в несколько миллионов раз. Например, ритмы энцефалограмм из области герц переходят в область мегагерц. Значит, за тот час, который мозг еще действует без подачи кислорода при минус 195 градусах, человек может прожить двести «эквивалентных» лет? Сложные эксперименты показали, что сознанию в этом состоянии становятся доступны и так называемая «генетическая память», и подсознание. Двести лет и все, что есть скрытого в собственном мозгу! Память всех предков — рыцарей, фараонов, питекантропов!
Мой коллега сделал свой выбор. Не вижу в нем ничего криминального. Потребляя наркотики, человек заведомо уничтожает одно «я» и создает другое. Кстати, так же действует культура — книги, музыка, кино. А общение с людьми? А пропаганда? Но ведь все это никто не квалифицирует как самоубийство?
Теперь жидкий азот отпускают у нас только по заявкам с визой зав. сектора. Но это, слава Богу, легко обойти.
БЫТОВОЕ НАЗВАНИЕ — АНАФОБИН
События эти — от начала до конца — длились две недели, а драматическая часть — всего пять дней.
Ни для кого не секрет, что все страны борются с угрозой новой войны и все к ней готовятся. Борется и готовится каждая, конечно, по-своему, но в конце концов все будет едино. У войны много разновидностей — атомная, химическая, бактериологическая, биологическая и еще сколько-то, которых не знаете вы, но знаю я, и еще сколько-то, которых не знаю я, но знают те, кто выше меня, и так далее. Например, можно снять озоновый экран или вызвать землетрясение…
Жил да был один биохимик, который, идучи на работу, предъявлял пропуск три раза и должность свою отправлял при искусственном освещении. Заметим, что по спектру излучения лампы дневного света от солнечного света все же отличаются и для истории, о которой мы повествуем, это весьма существенно. Занимался сей биохимик разработкой психотропных средств. Чайная ложка — нет, не на стакан, а на средних размеров город, — и население рыдает от скорби или танцует от радости (в зависимости от того, из какого пузырька была наполнена чайная ложка). Искал этот химик средство, вызывающее страх, но судьба ему не улыбнулась, а ухмыльнулась (с химиками это бывает), — он нашел средство, уничтожающее страх. Должность начальника отдела и прибавка к жалованью были уже, можно считать, гарантированы, но нашего героя стали, как пишут в романах, — «одолевать сомнения». Дело в том, что его давно интересовал вопрос — какая часть нашей жизни управляется страхом. Ради Бога, не подумайте, что он был пацифистом, просто ему захотелось побаловаться. Насинтезировав флакончик своего средства (химическое его название слишком длинно для нашего рассказа, а про себя он называл его «анафобин»), наш химик отправился в небольшой туристский поход. Вечером в субботу содержимое пузырька булькнуло и растворилось в водах могучей реки, из которой брал воду славный город, под которым ковал будущее оружие наш герой.
На первый взгляд, боевое применение анафобина очевидно — солдат, не ведающий страха. Но ведь он не боится и своего фельдфебеля! Только сознательность может повести его на врага, но анафобин ее вовсе не увеличивает. Что и показали печальные события, разыгравшиеся дальше. Люди, зараженные анафобином, переставали ходить на работу и платить налоги. Впрочем, взимать налоги они тоже прекратили. Вот правила дорожного движения, как это ни странно, соблюдались. Всюду возникали митинги, народ требовал такого, что и язык не поворачивался… И солдаты не стреляли в демонстрантов, тайная и явная полиция не полицействовала, и, что забавнее всего, представители власти вылезли из бронированных вертолетов и общались с людьми. Более того, они обещали и даже предприняли некоторые послабления — они больше не боялись своего народа. Кто знает, чем бы все это кончилось, но спохватились военные не те, конечно, что были в городе, они уже не были военными, а другие. И порядок был бы наведен. И от города мало бы что осталось. Но прошло пять дней. А солнечное облучение индуцирует разложение анафобина. А успевает он разложиться за пять дней. Доза солнечного света, индуцирующая разложение, очень мала, и даже если ввести человеку анафобин в темноте, то он начнет разлагаться, когда человек окажется на свету, — ведь кровеносные сосуды на лице близко подходят к коже. Вот через пять дней, — которые не потрясли мир, все и кончилось. Позже была проведена тщательная санация города. Ведь человек, помнящий, как он ничего не боялся, боится уже меньше.
Мы ведем исследования, мы пытаемся создать «ориентированный анафобин», но пока что безуспешно. Думаю, что ничего из этого не получится — не может химия, даже «био», знать, кто свой фельдфебель, а кто чужой. И все же иногда мне снится: получив по дозе анафобина и закутавшись с головой в черную ткань, мы, бесстрашно спотыкаясь, бредем по болоту и непрерывно стреляем. Локти моих соседей по строю непрерывно дрожат. От выстрелов.
БАНАЛЬНАЯ ИСТОРИЯ
Банальность этой истории свидетельствует не об отсутствии у меня фантазии, а лишь о том, что в жизни бывают банальные истории.
Обычно литература описывает жизнь (или пытается это сделать); в данном же случае жизнь — так казалось поначалу — пыталась следовать литературе.
Приземное пространство, как известно, непрерывно контролируется. Так что вряд ли «гость» долго болтался на орбите, тем более что размеров он был изрядных, а никаких антирадиолокационных покрытий не имел. Да и вообще не прятался. После оживленного обмена мнениями между правительствами американцы направили к нему ракету-антиспутник. Сообщалось, что она должна не поразить «гостя», а исследовать его. Однако подойти близко к «гостю» ей не удалось. Русские подняли космический корабль «Союз Т-4» с «дополнительной исследовательской аппаратурой». Корабль тоже вернулся ни с чем. Специалисты по связи с другими цивилизациями, психи, медиумы, телепаты и «тарелочники» работали без устали. Академик Спиркин заявил, что прибытие инопланетного корабля свидетельствует о материальности Вселенной и единстве законов, управляющих ею.