Тень амёбы
Шрифт:
— Минутку, — встрял Перрен, — какая верфь на таком озере, хотя оно названо морем?
— Небесная верфь. Грузовые дирижабли. Кстати, я оказалась там, чтобы заказать 8 таких грузовиков для Оуэна, потому узнала эту историю. Итак: Амос Джефо искал занятие по склонностям и способностям. Склонностей у него мало. Способностей еще меньше. Он просто хороший парень. Так что, поиски затягивались, и пока Амос развлекался всякой кулинарией, а лучше всего ему удавались пирожки. То кухонное сырье, из которого они делаются, практически бесплатное в ливийской глубинке, и Амос заряжал пирожки под сотню штук: меньшую часть на стол, а большую часть на продажу прямо с участка. Там обычное дело такие продажи. Ставится стол с прозрачным контейнером и рядом доска с прайс-листом. Пишется номер эккаунта и ставится коробка для
— Странный обычай, — прокомментировал Перрен.
— Разумный обычай для благополучного общества, — возразила Каури, — пирожки всегда получались чуть-чуть разные, поскольку скучно каждый раз делать одинаково, а порой Амос хаотично экспериментировал: добавлял в тесто что-то новое для вкуса, цвета или аромата. Торговля шла так себе, однако что-то приносила, при том, что семья Джефо не особенно рассчитывала на это: сколько пришло, столько и ладно. Но однажды в начале творения партии пирожков, Амос вспомнил припев из песенки ямайских растафари: …These are green pies With two eyes You feel gaze of it When you eat… Под обаянием этого четверостишья, Амос добавил в тесто — какую-то травку и украсил пирожки перед запеканием чем-то вроде вспенивающегося отвердевающего крема, что привело, хотя не с первой попытки, к изделиям болотно-зеленого цвета с парой этаких контрастных пимпочек, похожих на выпученные глаза, как у рыбы-телескопа. И вот по загадочным законом пищевой психологии, такие глазастые зеленые пирожки привели в совершенный восторг многих потребителей. Они бомбили Амоса звонками и твитами с просьбой повторить, и еще повторить, и еще. Пирожков все сильнее не хватило, ведь в распоряжении Амоса был лишь старый кухонный комбайн. Я познакомилась с ним или точнее он со мной именно в связи с этим: он узнал, что я работаю на Оуэна, у которого большой пищевой бизнес. Дальше я послала Оуэну фото этих глазастых пирожков, ему понравилось, теперь они в ассортименте HortuX, а у Амоса есть доход вроде роялти.
Каури замолчала, сосредоточившись на управлении машиной при переезде очередного ручья вброд. Перрен успел за это время осмыслить услышанное, и затем спросил:
— А если бы мистер Джефо не наткнулся на идею глазастых пирожков?
— Ну… — Каури пожала плечами, — …Тогда, вероятно, позже он наткнулся бы на что-то аналогичное. Это закономерность любой не конвейерной деятельности: занимаясь чем угодно без регламента, непременно натыкаешься на что-то этакое.
— Допустим, Кира. Но, что если человек вообще ничем не занимается? Что если он все бросил? Ведь в Ливии по новым обычаям ему не грозит оказаться без еды и жилья.
— Видишь ли, Гастон, на такое радикальное безделье способен только один из двадцати человек. Пусть бездельничает, если у него такая натура. Беды ни для кого в этом нет.
Перрен не стал возражать, поскольку с позиции здравого смысла возразить нечего, и он точно знал это по опыту участия в публичных диспутах, касающихся LIR. Точнее, опыт охватывал даже более широкий интервал времени — можно сказать, в прошлую эру: до открытия Каимитиро, но после краха Великой Перезагрузки. В начале этого интервала зародился бум универсальных (а не псевдо-) роботов. Тогда же вспыхнули диспуты, на которых противники универсальной роботизации выдвигали в общем четыре довода: Кино-идиотский: о восстании роботов — заведомо был рассчитан только на узкий сектор аудитории с религиозно-мистическим или общемедицинским слабоумием. Техно-скептический: о принципиальной невозможности таких роботов — годился более широкому сектору, людям, хотя не страдающим слабоумием, однако с почти нулевыми знаниями об устройстве техники (а лишь умением нажимать кнопки). Довод выглядел примерно как в XVIII веке невозможность железных кораблей: ведь железный корабль обязательно пойдет ко дну, или как? Оказалось: или как. В случае роботов тоже. Социо-алармистский: о деградации людей в случае переложении труда на роботов — по охвату был самым широким и опирался на отсутствие у большинства людей знаний по психологии. Обычный человек крутился как белка в колесе между работой по найму и жильем по аренде, мечтая о чуде: что можно будет лечь и ничего не делать. Он не имел возможности обнаружить, что примерно через месяц он устал
…
18. Второе нашествие марсиан и древняя китайская стратагема.
Только что вокруг была почти плоская, чуть холмистая, довольно сухая саванна. Но вот внедорожник проехал между двух невысоких холмов и попал в грандиозную котловину около зеленого озера такого размера, что его дальний берег не разглядеть: он сливался с зеленым горизонтом. Вокруг — поля кукурузы, будто тут не Черная Африки, а уже ранее припоминавшаяся дельта Миссисипи. И еще: на зеленой (какой-то избыточно зеленой) поверхности озера виднелся колесный пароход, будто упавший (опять-таки) из дельты Миссисипи, но не современной, а середины XIX века. Перрен тряхнул головой, старясь сбросить наваждение, однако оно не исчезло, зато его жест заметила Каури и сказала:
— Шашдам
— О, черт! Я должен был сообразить! – отреагировал Перрен. Конечно, он знал о дамбе, построенной в начале 1970-х на реке Шаш (левом притоке Лимпопо). Дамба вызывала претензии о перехвате водных ресурсов соседней Южной Родезии, которая позже стала Зимбабве, которая недавно распалась, и заинтересованной стороной стал Матабелеленд. Последний конфликт произошел, когда власти Ботсваны, при участии холдинга HortuX Оуэна Гилбена, модернизировали дамбу, увеличив перехват воды. Впрочем, конфликт решился мирно, пул «перехватчиков» согласился дать своего рода отступное, а именно: половинное участие в экспресс-строительстве фюзорной ТЭС Байтбридж, 15 Гигаватт. Настали времена, когда избыточная энергетика легко создавала водный ресурс…
Между тем, внедорожник, прокатившись по грунтовке вниз мимо полдюжины дворов (вероятно, выселок какой-то деревни) выскочил на берег, и тут же въехал по аппарели, спущенной с борта парохода. Перед глазами Перрена промелькнула палуба, открытый грузовой люк, затем внедорожник через люк по внутреннему пандусу съехал в трюм и резко затормозил. Остановка. Впереди — 10-футовый морской контейнер, слева — стенка корпуса корабля, справа – припаркован мини-погрузчик и машинка вроде багги.
— Приехали. Идем, выпьем что-нибудь, — Каури открыла дверь и спрыгнула на пол.
— Знаешь, Кира, ты могла бы предупредить, что намерена устроить экстрим-драйв.
— Это разве экстрим? — риторически-удивленно отозвалась она.
— А… — он махнул рукой в знак того, что не намерен спорить, вышел из внедорожника и двинулся за Каури вверх по двухсекционному трапу на открытую палубу и дальше на флайбридж, сдвинутый к корме. Или, с учетом старомодного дизайна, надо говорить не флайбридж, а квартердек? Кстати (подумал он) габариты тут близки 80x25 футов, как у каравелл Колумба в XV веке или как у «Mayflower» пилигримов в XVII. Были эры без перемен в технике от века к веку, но машинная революция XIX века все перевернула…
…От экскурса в историю его оторвал визг наверху – там была Каури, шедшая впереди. Перрен импульсивно, не рассуждая, метнулся на помощь (как ему казалось). Но там не требовалась помощь. Просто две соскучившиеся девушки энергично обнимались. Или точнее Кира Каури оказалась в объятиях худенькой и довольно миниатюрная девушки, одетой лишь в узенькую набедренную повязку, что выглядело аутентично для местной туземки-бушменки. Хотя Томми (при некотором сходстве) не была бушменкой. Она не относилась к какой-либо расе людей и была генетически ближе к гиббонам и резусам…
…Перрену досталась от Томми короткая дружелюбная фраза:
— Привет, доктор Гастон Перрен, как вы?
— Привет, Томми, неплохо, а вы?
— Мне хорошо! — искренне заявила она и продолжила тискать Киру Каури.
— Гастон, идите сюда, попробуйте кукурузный юнглинг, — окликнул Оуэн Гилбен.
— Как вы сказали? – переспросил Перрен.
— Юнглинг, — проинформировал Лацаро Талвиц, — это темное кукурузное пиво быстрого приготовления, изобретенное германо-американцами во времена Сухого закона.