Тень амёбы
Шрифт:
— Это значит, — сказал гуру экономики смыслов, — вступление на путь эволюции второго порядка, на путь эволюции планируемой и управляемой. Понятие дома расширяется до масштабов Вселенной. Возникает новый метаболизм. Как следствие: жизнь и здоровье становятся практически вечными. Возраст индивида становится сравним с возрастом космических объектов — при полном отсутствии психической усталости. Он сам себе творец и потребитель культуры. По капле воды он способен не только воссоздать образ океана, но и весь мир населяющих его существ, в том числе и разумных. И все это при беспрерывном, неутолимом сенсорном голоде. Каждый новый индивид возникает как произведение синкретического
Возникла пауза, а через минуту Каури отреагировала:
— Босс, это чертовски круто. Мне показалось, или это цитата?
— Не показалось, — сказал он, — это «Волны гасят ветер» братьев Стругацких, 1985 год.
— Офигеть… — буркнула Мимоза, — …Мы с их точки зрения вроде как говно полное.
— Может да, а может нет, — возразила Каури, — может, мы с их точки зрения что-то вроде няшных белочек на опушке леса.
— Хм… С чего ты взяла что белочки а не говно?
— С того, что джамбли общаются с нами. Точнее: Чубакка общается с Зеноном и Ликэ.
— Да, аргумент… — уважительно оценила Мимоза и бросила взгляд на Запад, — …Солнце заходит. Вот и весь последний день года.
Действительно, солнце скатывалось за неровную линию холмов. На противоположном западном краю горизонта небо уже поменяло цвет с голубого на фиолетовый. Закат тут проходит быстро. Вот уже сгустились сумерки — и прыгающий уличный фонарь в стиле Миядзаки отреагировал. Он включился (его свет был желтоватым и как бы теплым), а в следующий момент совершил несколько прицельных невысоких прыжков, как ленивый кенгуру, после чего остановился в центре вечеринки. Светящийся элемент покачивался подобно перевернутой чашечке цветка-колокольчика. Соответственно скользило пятно освещенности пляжа, создавая ощущение, будто все это происходит в некой сказке.
Гастон Перрен вдруг сообразил, что ему не хватило времени глянуть актуальный план-график предстоящей трансляции с Бифроста, и естественно спросил:
— Слушайте, а кто знает план новогоднего шоу с Бифроста?
— Они выйдут в эфир в 9 вечера по Гринвичу, — сообщил Оуэн Гилбен, — а поскольку тут смещение плюс два, у нас есть около часа, чтобы эмоционально настроиться.
— …И устроить тотализатор, — добавил гуру экономики смыслов, — что в каких регионах выберут зрители: традиционные новогодние программы или орбитальных рудокопов с Бифроста. Делайте ваши ставки, леди и джентльмены!
…
20. Экстремальный спектакль в жанре внеземного стимпанка.
Трехкилометровый путь по маршрутным тросам от модуля-G (Geological) орбитальной станции Бифрост до кометы-мумии Оромопото — угольно-черной почти круглой глыбы, пойманной в сеть – был пройден столько раз, что теперь казался чем-то обычным вроде перехода по подвесному мостику через речку в земном экологическом парке.
— Какого хера мы ползем, будто червяки по навозу? — ворчал Кевин МакЛарен (он шел в середине цепочки, снимая двух главных героев на телекамеру), — Вот на хера цепляться бугелем за трос, если можно просто долететь?
— Есть инструкция кэпа Йоды, — отреагировал Вэлент Флаудер, идущий замыкающим.
— Мы как монашки, надевающие кондом на свечку, — продолжил МакЛарен.
— Слушай, — предложила Хорти Арнесен, шедшая прямо за ним, — Если ты по экстриму скучаешь, то просто потерпи часик. Уж точно будет какой-нибудь экстрим.
На ее фразу отреагировали главные герои, идущие впереди.
— А можно не
— А то, — добавил Ларс Моллен, — приманишь вдвое больше экстрима, чем обычно.
— Милый, ты бы тоже не каркал, а? – обратилась к нему Инге.
— Да, — согласился он, — давайте лучше о конструктивном. Повторим еще раз вслух план-график горнорудной презентации.
— Кометно-рудной презентации, — послышался в наушниках голос Юлиана Зайза.
— Не будь педантом! — укоризненно сказала Инге, повернув взгляд в ту сторону, где над грунтовой площадкой будущей презентации висел трехместный астроскаф: машинка с маневровыми реактивными движками и парой манипуляторов. От астроскафа тянулся длинный тонкий кабель в сторону Оромопото. Кабель проходил через кольцо на поясе скафандра поп-идолицы Чоэ Трэй, и был подключен к мульти-микрофону, который не выполнял аудио-функцию (поскольку находился снаружи шлема) но работал в режиме селфи-видео, позволяя Трэй наблюдать себя вблизи со стороны. Это важно для артиста, выступающего соло, причем в настолько необычном месте: на грунте кометы-мумии…
…Впрочем, главной функцией кабеля была страховочная: на случай если управляемые альпинистские когти на ботинках поп-идолицы вдруг не решат задачи фиксации. Тогда кабель не позволит ей улететь далеко. Точнее: придаст ей уверенность в том, что она в любом случае не улетит далеко (даже если некая черная магия сломает все реактивные мини-движки — и на ее скафандре, и на приставках дежурных роботов-шримпоидов).
…С другой стороны: главной функцией астроскафа в новогоднем шоу была все-таки не страховка поп-идолицы, а перемещение прозрачного 20-футового контейнера сперва из трюма карго-шаттла к месту загрузки кометным материалом, а затем назад в трюм. Эта процедура не относилась к сложным, и теоретически с ней мог бы справиться бортовой компьютер, однако при сочетании с упомянутой функцией страховки, было решено не выводить обе функции из-под прямого человеческого контроля.
…Пока команда рудокопов двигалась по маршрутным тросам, Трэй открыла шоу. В ее программе был новый альбом скальд-блюза: «Марсианские хроники возвращаются» (в память НФ-новелл Рэя Брэдбери). Эти короткие новеллы были написаны между 1947 и 1950-м о будущем освоении Марса, которому, согласно тогдашнему мнению Брэдбери, предстояло начаться через полвека. В 2010 году у 90-летнего Рэя спросили, почему его предсказание не сбылось — и он ответил: «Потому что люди — идиоты. Они сделали кучу глупостей: придумали костюмы для собак, должность рекламного менеджера и штучки вроде iPhone, не получив взамен ничего, кроме кислого послевкусия. А вот если бы мы развивали науку, осваивали Луну, Марс, Венеру — кто знает, каким был бы мир тогда».
Рэй был оптимистом: он считал, что люди променяли космос на консюмеризм, однако, реальность оказалась намного хуже. К 2010-му уже были раскручены два алармизма: о катастрофическом глобальном потеплении и о смертоносной пандемии нового вируса. Олигархия занялась постройкой пирамидально-кастовой утопии на страхе и контроле. Глупый проект, который закономерно привел к гибридной войне, расколовшей мир на бесформенные куски, уже не складывающиеся в какой-либо глобальный порядок… Но альбом «Марсианские хроники возвращаются» был не об этом, а о событиях уже после. Причем в некоторых из них (как то: на полигоне в Ливийской пустыне, в тестах первых фюзорных движков для космоса) Трэй участвовала непосредственно. А с того момента прошло меньше времени чем между Хьюстонской речью президента Кеннеди и первым шагом Армстронга по Луне.