Тень Арднейра
Шрифт:
Он отстранился.
– Почему ты так решила?
– Мм… – тут Вейра на миг задумалась, потому как говорить всю правду о себе не хотелось. Кто знает, как посмотрит Ланс на то, что его возлюбленная – огненный демон?
– Он обещал поговорить со мной и рассказать, как дела. Но в назначенное время не появился.
Шеннит пожал плечами, как показалось Вейре, несколько раздраженно.
– И ты решила, что он в беде? Может быть, запамятовал…
– Нет, – она мотнула головой, – нет, Ланс… Тиорин в беде. И мы должны что-то предпринять. А если ты не захочешь, я сама
– И куда же ты отправишься?
– Он отбыл в Шеззар.
– Но ты говорила, что Тиорин воспользовался блуждаюим порталом.
– А мы отправимся по обычной дороге.
Ланс не стал упорствовать. Просто обнял ее и прижал к себе, укачивая, словно младенца. Вейра закрыла глаза; невзирая на происходящее, на душе было тихо и спокойно. Это ощущение не было новым, и память бережно хранила те дни, когда растрепанная кукла сидела на коленях, а золотые пальцы солнечного света играли пылинками, подбрасывая их и перемешивая.
– Ты же знаешь, что я пойду за тобой… Куда бы ты не отправилась.
… Одному эргу вне истинного обличья не справиться с тремя десятками таверсов, которые даже не собираются его убивать. Те, в свою очередь, не боятся отдать свой огонь Бездне, и невзирая на потери, идут и идут вперед, к поставленной цели – скрутить и доставить в указанное место. Будь на месте Тиорина кто-нибудь из старших, они бы уже разбежались по подземельям, трусливо поджимая хвосты; но в случае младшего эрга ни один закон Бездны не был нарушен. Что, собственно, и было нужно Мевору Адрейзеру.
…Тиорин прижал к груди сломанное и уже начавшее распухать предплечье. Затем поднялся на ноги и, прихрамывая, обошел свое узилище.
Три шага от одной стены до другой, относительно новая кладка стен и хмурые своды над головой. Он пощупал ошейник, который не только одели, но еще и запаяли; от него к кольцу, ввинченному в стену, тянулась крепкая цепь.
«Когда-то с тобой все это уже было, не так ли?»
Тиорин тоскливо поглядел на дверь, увы – недосягаемую. Затем попытался добраться до другой, заветной, обещающей путь к спасению… Бесполезно. Он пощупал кладку и почти равнодушно признал тот факт, что стены сложены из камня, осколок которого путешествовал по серединным землям в шкатулке красного ясеня. Лучшую тюрьму трудно было бы придумать… Эрг поежился, баюкая ноющую руку и чувствуя себя дураком и полным ничтожеством.
«Но – поглоти меня Бездна – кто мог предвидеть, что Мевор пойдет на это?»
Ответ пришел сам собой, просочился сквозь старые камни потолка и тяжелой каплей шлепнулся на пол.
«Предвидеть нужно было много столетий тому назад, когда два истинных эрга потребовали сохранить жизнь старшим, не убивать их, а лишь усыпить… И все это время, скорее всего, они тянули их Силу, неведомо как и помалу, чтобы никто не заметил».
И это было так. Тиорин ощущал враждебную силу старшего поколения огненных богов; она выступала на стенах бисеринами багрового пота, стекала вниз тонкими струйками и впитывалась в пол.
«Сколько же лет им понадобилось воровать ее у старших?..»
Он еще раз обошел камеру, позвякивая цепью, чтобы расколоть тягостную тишину. Было похоже на то, что Теш Кион закончил свои дни где-то здесь… И ему, лорду Саквейра, была уготована та же участь.
Тиорин сел на пол, прислонившись спиной к холодной стене. Под черепом вертелась мысль о том, что нужно как-то выбраться из этого места. Места, буквально напитанного силой тех, чья ненависть и ярость страшнее бешеного разлива лавы. Иначе – еще один огонек бесследно канет в ненасытную утробу Бездны.
И, кроме того, не стоит забывать о Тэут-Ахи, разгуливающей на свободе… И о Вейре, в которую имел несчастье влюбиться чужой бог… Тот единственный, чье могущество столь велико, что даже эргам следует трепетать…
Тиорин поймал себя на том, что мысли начали путаться, связываясь в замысловатые узлы. Похоже, камера-то была с сюрпризом… Навалилась усталость, и лохматый паук сна принялся торопливо плести свои сети.
Эрг осторожно улегся набок и закрыл глаза.
«Я передохну… немного… а потом что-нибудь придумаю…»
Ему показалось, что мягкие ладони неведомого существа касаются лица, но веки налились тяжестью, и мрак вокруг сгустился, став похожим на ежевичное желе – такое же упругое и сладкое.
А позже пришел сон, в котором Тиорин перестал быть собой. Стены, впитавшие столько силы старших, помнили слишком много. Даже больше, чем мог предположить Мевор Адрейзер; но, вероято, тому было все равно, что всплывет часть его маленьких секретов.
…– Вставай, хорош валяться.
Веки стали тонкими, хрустящими, как старый пергамент. Сквозь них было видно багровое марево, пляшущее пятно света в трясине жирного мрака.
Наверняка факел.
– Ну? Долго мне ждать?!!
Последовал чувствительный пинок в живот. Высохшая кожа треснула, и боль, юркой змейкой обвивая позвоночник, рванулась к голове. В старые добрые времена… Да, тогда он бы стер мучителей в пыль, а пепел развеял по ветру. Но теперь…
Сам был не более, чем пылью.
Он открыл глаза и, щурясь на свет – от которого уже давно отвык –– огляделся. Высоко над головой смыкали объятия стены, сложенные из кусков кровянистого гранита; естественно, ни намека на окна – ну да и откуда они в подземелье… А в двух шагах настороженно замер нынешний палач: в руке – факел, лицо скрыто в тени глубокого капюшона.
Ха! Можно подумать, он не знает, кто это… Мальчишка, глупый и самонадеянный, но, как ни странно, победитель. Враг, который скрывал свои истинные намерения под маской покорности. Враг, которого следовало бы обратить в пепел… Следовало бы…
Злость поднималась темной, душной волной. На тех, кто заставил столько лет пролежать в подобии сна, на самих себя – оттого, что не прознали, проморгали, как самые распоследние дураки. Перед мысленным взором тлели угольками заветные врата, казалось, переступи порог – и вот она, свобода.