Тень Арднейра
Шрифт:
– Сперва мы навестим замок на Эльдан-ха.
…Поднимаясь вверх по витой спиралью лестнице, Тэут-Ахи снова попала во власть воспоминаний.
Тело Гиллеи еще содрогается. И на мраморных плитах святилища расползается глянцевая лужа. В ней, отражаясь, подрагивают огни факелов, пугливо касаются окровавленного наконечника Жала Ужаса.
Тиорин Элнайр появляется в дверном проеме, его равнодушный взгляд скользит по распростертой женщине. И, не говоря ни слова, младший эрг переступает через нее
Странно. Не похоже на Тиорина, в котором все открыто – и мысли, и чувства… Отчего-то она думала, что молодой эрг набросится на нее с оружием, и это было бы забавно… Ну, или хотя бы скажет что-нибудь…
Она внимательно глядит в широкую спину эрга; восприятие обостряется до предела. Неужели младший бог наконец научился закрываться?.. Слишком рано, слишком… Впрочем, нет.
Тиорин Элнайр уходит, буквально лучась ненавистью.
– И что будем делать дальше?
Голос Эа-Нома настороженно замер под высокими сводами.
Вздрогнув, Тэут-Ахи огляделась и с удивлением поняла, что ступени закончились. А вокруг – кроваво-красные колонны, изогнутые, словно языки пламени, над иссиня-черным базальтовым пепелищем.
Она подняла Жало Ужаса.
– Вперед, братья. Место, где жили предатели, будет уничтожено.
Взревел Дха-Тор, опуская пламенеющий меч на застывший в граните огонь; брызнули по полу багровые осколки, словно искры от костра.
– Да поглотит Бездна это проклятое место!..
И клич Эа-Нома потонул в грохоте рушащихся перекрытий.
…Тэут-Ахи спускались с Эльдан-ха, оставив за спиной дымящиеся развалины. Еще один крошечный шажок к победе, и еще два врага повержены… Сколько их еще предстоит убить?
Она остановилась. И в самом деле, как же недальновидно брести наугад, даже не имея представления, с кем еще придется биться? А вдруг… Тэут-Ахи хмуро всадила копье в тропинку. Вдруг младших эргов куда больше, чем она могла себе предположить? Вдруг за все эти столетия они наплодили себе подобных? Ведь не зря, ох, не зря в каждом дворце имелась своя Возрождающая купель… Мысли начинали путаться; старшей казалось, что где-то она допустила ошибку, и они бредут прямиком в умело подстроенную ловушку. И перед глазами отчего-то – равнодушное, истинно божественное лицо младшего эрга, Тиорина Элнайра, врага и предателя.
– Стойте! – она повернулась к братьям, – я должна кое-что сделать.
«Так отчего жа я не подумала об этом раньше?!!»
И, сгорая от стыда за собственную непредусмотрительность, Тэут-Ахи принялась разводить костер.
…Это была древняя магия пламени. Такая же древняя, как и вера смертных в могущество огня, а, может быть, куда как древнее. Ведь до сих пор так никто и не смог ответить на вопрос – кто дал жизнь первым эргам? Первородное пламя мира или же вера смертных в то, что оно всемогуще?
Впрочем, Тэут-Ахи столь возвышенные материи не интересовали. Наплевать, откуда пришел этот дар; сейчас главное – воспользоваться им с умом.
…Костерок удался на славу: рваные рыжие полотнища взвились едва ли не до макушек сосен, тщетно пытаясь ухватиться за небо.
«Гори, гори сильнее. И ярче. И да снизойдет в мое сердце откровение Первородного пламени».
Она вступила в сердцевину костра; чувствуя, как жар растекается по телу, закрыла глаза. Мир вокруг переставал существовать, сжимаясь в сферу вокруг ревущего и плюющегося искрами пламени.
«Явитесь мне. Те, кто спит в могильниках, те, кто бодрствует».
Сердце пронзила раскаленная игла, почти такая же, как та, что навеки приковала к каменному ложу могильника. Перед глазами клубился, сгущаась, мрак. Тэут-Ахи и сама не поняла, как оказалась на коленях, хрипя, задыхаясь. Кажется, к ней бросились братья, но она их последних сил махнула рукой – мол, не смейте…
Огонь беснуется вокруг, жадно глодая сосновые поленья. Тэут-Ахи, скорчившись в раскаленном гнезде, царапает пальцами камни…. И в тот миг, когда боль достигает апогея, нисходит Знание…
Две ярко полыхающие звезды далеко на юге. Там, где встречаются вода и утес. Еще одна – мерцает, словно нет сил гореть, а жар уходит, как вода в песок. И – крошечная, яркая искра. Новое поколение эргов? Возможно. Самая последняя, тусклая, почти погасшая…
Тэут-Ахи взвыла.
Старший эрг умирает на юге, а они медлят. И те двое – ей вдруг стало понятно, что это просто пиявки, насосавшиеся могущества… Могущества старших, преданных и уложенных под каменные плиты. Пламя Тиорина Элнайра тоже мерцает, едва теплится, потому как сила уходила прочь, вливаясь в жилы дважды предателей… А эта новая, скромная искорка – кто создал ее, кто привел к Возрождающей купели?!!
… Над ней склонился Дха-Тор.
– Что? Что ты видела?
Она ответила не сразу, хватая ртом вязкий и холодный воздух. Мысли сплелись узлами, не мысли – а мешанина пятен, и не разобрать, что есть что…
– Мы… мы идем… – она закашлялась, – на Шенду-ха.
Серые своды потолка с жаркими отблесками огня кружились над головой.
Сколько же часов… дней… или месяцев прошло?
Сломанную руку обдало жаркой болью; но Тиорин, к собственному ужасу, только и смог, что повернуть голову.
Быстро, слишком быстро уходят силы… Наверняка и Теш Кион умирал точно так же, валяясь на полу беззащитной игрушкой для тех, кто оказался хитрее.
Рядом, стоя на коленях, таверс деловито прилаживал к руке прямую деревяшку. Это казалось странным – зачем Мевору лечить приговоренного к смерти?
Тут же, словно на зов, появился и сам хозяин Шенду-ха.
– Ну, дорогой собрат, что скажешь о моих маленьких развлечениях?
Тиорин промолчал. И даже не столько оттого, что нечего было ответить – сколько от неспособности выдавить ни звука из пересохшего горла.