Тень Бешеного
Шрифт:
Психохирурги обосновались в тюрьме «Атмори» в Бирмингеме, штат Алабама, в которой было проделано пятьдесят таких операций, и в других тюрьмах. В результате многие подневольные «подопытные кролики» впали в полурастительное состояние.
ЦРУ провело колоссальную программу, которая обошлась налогоплательщикам в двадцать пять миллионов долларов и целью которой было программирование субъектов эксперимента любой ценой, даже за счет разрушения их физического здоровья.
В одном из меморандумов ЦРУ, направленных психохирургам, содержался вопрос:
«Возможна ли такая степень контроля, когда
Получилось так, что Молоканов на пару с Водоплясовым обставил самые совершенные спецслужбы мира. Ведь и сейчас все эти «стимулирующие электроды» громоздки, «управляются посредством кабельных соединений, а вживляются исключительно хирургическим путем. Бедные американцы»!
Кстати, но американцам больше всего ударила их собственная беззаботность. Вообразив, что исследования в области биологии эпидемий — это игра в бирюльки, они получили удар бумерангом в 2001 году. Еще не забыты истории с письмами, зараженными сибирской язвой, которые получили некоторые политики в Вашингтоне! Имеются веские основания полагать, что эта диверсия была проведена участниками одной из программ по разработке биологического оружия в Кемп–Детрике.
Молоканов не без злорадства вспомнил об этом промахе самодовольных американцев. Жестоко аукнулось им испытание биологического оружия на собственных солдатах в годы вьетнамской войны — все эти «эйджент оравдж» и «PJ-438», в огромных количествах распыленные над Северным Вьетнамом. Тогда американские парни дохли на вьетнамских рисовых полях, как мухи, от непонятных болезней. Военные списали все на малярию и решили, что дело закрыто.
Более всего Молоканову понравилось читать об исследованиях специалиста в области телевидения Герберта Кругманна из корпорации «Дженерал Электрик», который исследовал воздействие телевидения на человеческую психику посредством 25–го кадра и избирательной смены цветов и звуков.
Что поразительно, так это то, что сегодня субъектами программы «промывания мозгов» стали те мусульмане, кто охотно пополняет ряды террористов. Обладая примитивным черно–белым мышлением, они становятся безвольными марионетками в руках воинственных имамов.
Молоканов внезапно осознал, что сейчас он в состоянии создать отряд террористов, практически неуязвимых и не вычисляемых ни одной антитеррористической службой. Любой носитель наночипа мог в любую секунду из мирного гражданина превратиться в живую бомбу: нацепить на себя пояс с пластиковой взрывчаткой и проникнуть в любое, даже самое охраняемое помещение, а дальше — взрыв.
После некоторых раздумий Молоканов решил, что подобное использование наночипа ему лично не по душе. Но понял он и еще одно: необходимо усилить охрану Водогашсова. Только они двое знали о существовании наночипа, который мог стать «абсолютным оружием» в–руках того, кто им владеет.
Но что предпринять? В каком направлении двигаться? Да что вообще нужно Молоканову? Он задавал себе эти вопросы и пока не находил ответа.
Американцы занимались практикой воздействия на сознание во Вьетнаме и во время недавних событий в Афганистане.
Французы с легкостью жертвовали солдатами
Англичанам еще проще: они использовали вождей племен в своих многочисленных бывших колониях, которые только номинально числятся независимыми государствами. В обмен на приличную сумму в фунтах местные царьки закрывали глаза на случаи внезапной массовой гибели соплеменников в отдаленных районах.
В Японии добровольным инструментом для проведения подобных экспериментов стала секта «АУМ Сенрикё», превращавшая своих адептов в безмозглые, послушные воле лидера существа.
В своих размышлениях Молоканов добрался наконец до соотечественников–россиян и задумался.
С россиянами все не так. Ничего из вышеперечисленного в России не пройдет. Требуется что-то оригинальное, основанное на нашей родной психологии среднего, простого человека, затурканного властями, обобранного олигархами, обманутого прессой и оглупленного телевидением.
С этими мыслями Молоканов и добрался до Снегирей, заповедного уголка, где отдыхают люди, которым ничего не стоит выбросить за день пребывания в этом раю несколько тысяч долларов.
Алевтина, как могла, по–женски успокаивала Водоплясова после его беседы с Молокановым.
— Все образуется, Кеша, — шептала она, обнимая Водоплясова за плечи, — поверь мне. У меня глаз верный. Я точно знаю. Я ведь в тебя верю сильно. А если я в кого верю — тому человеку точно счастье выпадает.
— Эх, Аленька, — вздыхал Водоплясов, уныло сгорбившись в своем чудо–кресле фирмы «Бош». — Твоими бы устами, как говорится, да мед пить. Тут не счастье требуется, а холодный расчет. Да только вот именно с расчетами у меня ничего и не получается.
Водоплясов не первый день бился над «проблемой сохранения наночипа в агрессивной среде». Но современная медицина умудрилась сотворить столь хитроумные и сильнодействующие препараты, что оболочка микроприбора не выдерживала и разрушалась. Прибор мгновенно приходил в негодность и просто растворялся в организме потенциальных «клиентов» Молоканова.
Время работало не на изобретателя. Разумеется, секретом прибора владел он один. Но кто мешает Молоканову в приступе раздражения, под горячую руку приказать охране избавиться от Водоплясова, а самому преспокойно проживать проценты с капиталов, уже полученных от носителей наночипа?
«Нет человека — нет проблемы», — любимое изречение Молоканова.
Иннокентий поежился и нервно передернул плечами.
От Алевтины не укрылось подавленное состояние Кеши. Она испытывала к нему почти материнские чувства. Но одновременно преклонялась перед силой его ма. Эта простая женщина обожала находиться в его лаборатории и видеть, как исследователь напряженно раздумывает, морщит лоб, потирает виски. Ей иногда казалось, что она вместе с Кешей «занимается ученым изобретательством». И не раз сердце ее радостно вздрагивало, когда она замечала довольную улыбку, озарявшую бледное лицо Водоплясова. Значит, что-то ему удалось придумать совсем особенное.