Тень Чернобога
Шрифт:
Он выпрямился. Катя резюмировала:
– То есть изготовитель этой копии как минимум видел настоящие дощечки. – Она вздохнула. Пробежав взглядом текст статьи до конца, отодвинулась от экрана. – Тут сложность в том, что это уже наше время, послевоенное, и за книгой Велеса охотились все секретные организации и службы тех лет – представляете, даже Аненербе [6] . Вот, смотрите, – Катя навела мышку на нужное место. – Здесь говорится, что нацисты полагали, что знания из старинных письменных источников помогут им научиться управлять сверхъестественными силами природы. Поэтому и стремились ее заполучить. Но в первую очередь дощечки стали предметом интереса НКВД. Сам Изенбек был под постоянным наблюдением из-за этого раритета. Поэтому не думаю, что нам удастся к нему подобраться достаточно близко, чтобы расспросить.
6
Аненербе – организация, созданная в 1935 году для изучения традиций, истории и наследия нордической расы. Была ориентирована на поиск оккультных основ и создания идеологической базы нацистской Германии. Просуществовала до конца Второй мировой войны.
– Ну, не в квартире же его эти секретные службы сидят… Но я считаю, что нам нужно забрать дневники ранее, – Данияр решительно встал.
Катя кивнула.
– Согласна. Но где тогда? Мы ведь не можем установить время, в которое сбежал вор, если я правильно понимаю?
– У Анны. Она в пути. Воровать в дороге проще, нет никого уязвимее, чем путник, это я как поводырь тебе говорю. С Изенбеком вообще неясно, что у него оказалось на руках, а библиотека Ивана Грозного охраняется так, что непрошеный комар не проскочит, не то что мы. Кроме того, все это было существенно позднее замужества Анны. Если верно то, что книга Велеса у нее, то, изъяв книгу из ее времени, мы изымем ее из всех последующих одновременно… Помни, нам дали всего три дня. А сколько уже прошло? То-то же.
Он помолчал, посмотрел на Катю с сомнением.
– И напоминаю: своей волшбой не пользоваться.
– Кстати, может, уже объяснишь почему? – Катя ожидала, что ей начнут говорить про то, что она неумеха, приготовилась переубеждать.
– Приметная она. Ну вот как птица на снегу оставляет следы. Так и ты…
– А Ярушкина следы не оставляет? – Катя кивнула на окружавшие их призрачные стены.
Данияр отвел взгляд:
– Оставляет. Но твои приметнее.
Катя почувствовала досаду, но тут же прохладная Ярушкина рука легла поверх ее ладони.
– Ты не горячись. Правду он говорит. Одно дело я – такой волшбой что ни ведьма, то владеет. А Доля одна. Магия у тебя приметная. Сразу вор спознает, что ты по следу его идешь. – Она посмотрела на Данияра: – Верно я говорю?
– Верно.
Катя воинственно прищурилась:
– Так, может, я вообще тут тихо посижу, а ты все сам без меня сделаешь?
Поводырь не понял иронии, покачал головой так серьезно, что Катя закатила глаза к потолку.
– Нет. Ты нужна. Поворотные точки настроены так, чтобы найти вещь Велеса в прошлом. Вещь, как мы знаем, непростая, заговоренная, а значит, просто так нам не откроется. В тебе же его кровь. Значит, ты его часть. Ты должна привести нас к дневникам, почувствовать их.
– Черт-те что… Отец, между прочим, ничего такого не говорил.
– Это тебе не говорил…
– И как она их почувствует, дневники эти его? – Ярослава переводила взгляд с одного на другого.
Данияр смотрел на Катю внимательно.
– Как-то почувствует, – он обезоруживающе улыбнулся.
Девушка уставилась на него. На языке вертелась очередная колкость, но что толку – чем больше у него спрашиваешь, тем больше он ее путает. Будто специально. Единственное, что она испытывает сейчас, – полная беспомощность: ходи за ним как кукла и прислушивайся к себе – почувствуешь или нет отцовские дневники.
– Бред… – проговорила Катя вслух. Встала, оправила джинсы. – Как нам тогда в одиннадцатый век попасть?
– По поворотным точкам, конечно.
Глава 10
Дряговичи
– А плату опять надо вносить? – прошептала Катя, когда все встали в круг.
Она покосилась на кольцо поводыря, поблескивавшее серебром на его большом пальце. Данияр покачал головой:
– Нас проведет алатырь, для того и брали.
Они навели луч, проходивший через алатырь, на одну из точек на отцовской карте – та ожила, затрепетала, окутанная темным мороком. Тогда Данияр взял Катю и Ярославу за руки, в одно мгновение вырвав из красноярской квартиры.
Грудь сдавило, перед глазами все еще плыли круги и начерченные на столе символы: личины улыбающиеся и хмурые, рыбы, лоси и орлы, лодьи, кривые линии волн и кружево ветров. Катя выдохнула, почувствовав почву под ногами. Но перевести дыхание Данияр не позволил: под ногами оказался новый поворотный камень – гладкий булыжник в глухом лесу среди звериных троп. И снова – тяжесть в груди и искры из глаз.
И так несколько раз. Деревья мелькали перед глазами, темнели и просыпались небеса, солнце слепило, и сбивал с ног ветер.
– Не могу больше, – Катя выскользнула из рук Данияра, упала на четвереньки и вцепилась в мокрую от дождя землю, холодную еще после зимы, голую и неприветливую. Прислушалась к шуму деревьев.
– А больше и не надо. Мы на месте. – В отличие от Кати, Данияр даже не запыхался.
Катя шумно выдохнула и поднялась с колен. Рядом очищала колени от мелкой прошлогодней листвы и бурых сосновых иголок Ярослава, смотрела по сторонам деловито и настороженно.
– Мы где?
– Конец марта 1051 года.
Катя нахмурилась.
– Свадьба Анны с Генрихом в середине мая же должна быть, – вспомнила она то, что нашла в Сети.
– Это свадьба, а из Киева-то она выдвинулась раньше.
– И едет сейчас, по весеннему бездорожью? – Катя посмотрела под ноги, на черную, едва просохшую после сошедшего снега почву.
Данияр кивнул:
– А почему нет? Весной ехать тоже есть резон: пока деревья без листвы, лес просматривается на версту вокруг… Анна ведь не столько книги везет, сколько богатое приданое. А это лакомый кусок для всех разбойников округи.
– Как мы тогда к ее обозу подберемся? – Ярослава закончила очищать джинсы, поежилась от сырости. – Нам одежу местную надо, узнать, кто сопровождает невесту, на каком наречии говорят… Думается, лучше бы нам действовать скрытно, ночью…
– Мы не знаем, где именно хранит Анна книгу. Волей-неволей нам придется познакомиться с ней лично.
Катя предложила:
– А давай обманку сделаем, как ты для бабушки Могини делала? Ну, когда воробьев в нас превратила и велела им в избе прибираться да рукоделием заниматься.