Тень Деформации
Шрифт:
— Куда? — был резонный вопрос.
— Надо проверить бывшего помощника губернатора, этого… Евлампия, вроде, — выдал я.
— Евлампий Шот, находится на излечении… — начал было гудеть Целлер, явно на пару с Агнессой запустивший свои виртуальные ручки в сеть Ауритманды.
— Где — знаете? — на что последовало согласие. — Вот и ведите.
Следующей моей фразой было обращённое к Вселенной:
— Да вы издеваетесь!
Дело в том, что по открытии врат, совсем не забавно, меня встретил стабберный, чтоб его, выстрел! Ну ни хера не смешно, после непроизвольного возгласа разглядывая удерживаемую пулю, а вдали — явно с напряжением удерживаемый флаер. И всё это одна тереньтетка.
— Пулю отпусти, пустотный щит. Всех
Последовал кивок, а через несколько секунд щит отправил пулю в варп, а перед нами на асфальте, весьма художественно скрюченные (какими в флаере были, так Кристина и зафиксировала), пребывали два тела.
— Арбитр, вы не находите, что на планете и без орков творится форменная варповщина? — ласково осведомился я, вчувствовался в свет и ветер, нахмурился и резко бросил. — Кто это?!
— Наследник семейства Каллий, Сэмюэль Каллий, — несколько растерянно выдал Стив, тыча в младшего из убивцев.
— Вы не находите, арбитр, что на вверенной вашей заботе планете, — ласково выдал я, — СЛИШКОМ много представителей высшего класса ни варпа не ведают, в каком государстве живут?
— Виноват, господин Инквизитор…
— Виноваты, — покивал я. — Взыскание в силе, пока устное. Приказ: по окончании конфликта… хотя нет, сейчас, с этой минуты, вы, арбитр, силой или нет, мне неважно, попадаете в КАЖДУЮ резиденцию Великих семей Ауритманды. Можно не лично, — немного подумав, уточнил я. — И КАЖДОМУ, варп его дери, отпрыску, члену семейства, с пиктами, примерами, можно с рукоприкладством — при нужде дозволяю, объясняете: что такое Империум, что такое Империалис Лекс, что такое Инквизиция! И, варп подери, что будет с придурками, которые предают первое, нарушают второе, и покушаются на третье. Не говоря о том, варп подери, что эти придурки мне мешают! — аж засветился от гнева я, заметил отблески и взял себя в руки.
— По слову вашему… — сжался Стив.
— Прекрасно, ждите пока, — буркнул я, протягивая руку Кристине.
И через пару минут три раза выматерился, ну и один раз грязно выругался. Итак, данный вьюнош младой, со взором горючим, мажор как мажор, не обременённый обязанностями, не имеющий разоряющуюся и обезглавленную семью. Вроде и не последняя сволота, но мажор и сволота непоследняя. Новости о губернаторе и семействе Плоис распространились по Ауритманде, как мандавошки, соответственно, семейства затеяли совещания, что со всем этим делать и как дальше жить. Семейка Каллий туда же, а во время совещания постановили, что давно сговоренный брак сынульки с девицей Плоис невыгоден и неправилен. Ну и загорелось у мажорика ретивое: так-то девицу он пару раз в жизни видел, да и в варп она ему не сдалась. Но тут у него отнимают ЕГО! Бузить против главы семейства, егойного папашки, мажорчик постеснялся. Прихватил охотничий стаббер, водителя-телохранителя, ну и выдвинулся охотиться на “наглого Инквизитора”. Благо, техническое развитие улья позволяло и лик мой прекрасный со статями звёздными срисовать, и местоположение оных статей и лика.
Вот просто манда, сухая, как и название улья и планетки, потихоньку выползал я из мысленной челодлани. Заодно проверил водителя-телохранителя: не при делах, даже пытался вякнуть мажору, что стрелять в человеков посреди улья — весьма нелюбезно, но был заткнут.
— Так, — отчеканил я. — Сэмюэль Каллий признаётся, на основании воздействия седьмого ранга, — после чего я легонько пнул мажора, чтоб не врать, — виновным в предательстве и бунте против Империума. Наказание — публичное сожжение на бездымном прометии, в сознании, с препаратами, продляющими жизнь и не притупляющими боль. Трансляция по планетарным пикт-каналам казни обязательна. Приговор окончательный, обжалованию не подлежит. Арбитр Зельцер, найдутся у арбитората Ауритманды специалисты должного уровня?
— Найдутся, господин Инквизитор! —
— Прекрасно, исполнение приговора на вас, в течении ближайших суток. Далее, родители преступника Сэмуэля приговариваются мной к конфискации всего, включая носильные вещи имущества и приговариваются к… трём годам принудительных работ. На нижних уровнях улья, в качестве служек технически-санитарного сектора. Может, поумнеют, — продолжил я. — Далее, семейство Каллий, их мануфакторумы, предприятия и прочие источники доходов облагаются на ближайшие десять лет тройной десятиной относительно текущей. И конфискация, и штраф в пользу Администратума Сегментума, варп знает, что у вас в секторальном, а так хоть проверку пришлют, — дополнил я. — Да, этого, — потыкал я в телохранителя, — подержите в камере, а после окончания конфликта отправьте тайно на ферму какую, с новым именем. Вроде и не виноват особо ни в чём, но Каллии же прибьют, если узнают, что жив. А держать в камере ради “пожизненной защиты” — бред.
— Разрешите исполнять? — лупал очами Стив.
— Исполняйте, — вздохнул я. — И варп подери, Зельцер, пните этих поехавших семьянинов, реально раздражают! — рявкнул я.
После чего я несколько раз вздохнул, успокаиваясь. Да и поехали мы к хворому Евлампию. На несколько секунд я задумался, а не прикупить ли болящему авоську с фруктами, но, как несколько поднял себе весьма мандовое настроение, так и, по размышлению, признал, что подобный “дар болящему”, с учётом всех реалий, слишком черно-юморной, даже для моей огнесжигательной персоны.
А проверка секретаря дала весьма отрадные результаты: очевидно, тот штамм варп-чумы, которая паразитировала на орках, был для человеков летален, но не заразен, как ни парадоксально это звучит.
То есть, заражение произойти, при плотном общении с орками как рассадниками, вполне могло. Но вот в человеках, судя по результатам, вирус не плодился и не размножался. Болезнетвории чумного деда попали в Евлампия, начали свою тлетворную работу. А после померли, не будучи сконфигурированы должным образом под человеков. То есть, болезный имел ряд неприятных, но устранимых, со временем, повреждений дыхательных путей и кровотока, локализовано. И, некоторое истощение психики, точнее “обезварпливание”: депрессия натуральная, с невозможностью ничего делать и воображением кирпича. Последнее — явление временное, пройдёт само при уходе, заверила меня Кристина.
Значит, если человекам перед демонючей пакостью не мелькать или, соответственно, быстро демонятину перебить — то и мора быть не должно. Хотя смерти могут быть. Впрочем, смерти и так есть, поганые грибы “кушают”, невесело хмыкнул я.
— Итак, в улье нам более ни варпа не надо, — огласил я аколитам. — И, признаться, достала меня эта манда сушёная, — всё же перевёл я “частично” название планетки и городишки. — Я реально опасаюсь выходить, чтоб не пришлось сжигать очередного придурка. В общем, заместители у губернатора есть, арбитр озадачен, пусть напрягается. Ничего не забыл? — воззрился я на слушателей.
Ни аколиты, ни гриболовы, ни отирающийся в уголке представительный арбитр меня в склерозе не упрекнули.
— Ну и в варп тогда этот улей, — через минуту с некоторым облегчением выдал я. — Мы — на Кулак, готовиться. А вы, арбитр, передайте Главному Арбитру Зельцеру мой привет.
— Какой, господин Инквизитор? — осторожно полюбопытствовал “салага”.
— Пламенный, конечно, — честно ответил я, инквизиторски захохотал (мысленно), ну и канул в пучины варпа с сопровождением.
После чего объявился из пучин, никого не потеряв, на ангарной палубе Кулака. И прихватив, помимо аколитов, сержанта гриболовов, направился действовать на нервы капитану и полковнику. Поскольку на нервы мне действовали, помимо самой планетки, всякие противные окружающие, молитвенно складывающие лапки и бормочущие про меня всяческие гадости святильного толка.