Тень дракона
Шрифт:
Точно как в бою со змеем, на смену страху пришла ярость. Жалко, Танька ушла, она б гадину толстую папиным адвокатом застращала! – мимолетно подумала Ирка. А сама она тонко, без насилия не умеет – то ли опыта не хватает, то ли от природы не дано. Поэтому она просто перегнулась через стол и тихим, спокойным, правда, иногда срывающимся на рычание голосом отчеканила:
– Если через полминуты тут не будет врача, я позову других моих дружков – наркоманов, алкоголиков, убийц… – она чуть не бухнула «и оборотней», но вовремя остановилась, – и мы вас тут… на бинты размотаем!
Толстуха запрокинула
– Пал Семеныч… – дрожащим голосом пролепетала она. – Тут в приемном… Наркоманы… Голые… Напали! – вдруг истошно завизжала она. – Скорее, Пал Семеныч! – она вскочила – стул с грохотом полетел на пол – и шарахнулась к стене, чтоб Ирка не могла до нее дотянуться. – Помогите!
Ирка даже сделать ничего не успела – послышался громкий топот ботинок по линолеуму, стеклянная дверь за спиной толстухи резко распахнулась, и в «приемное» ворвался молодой врач – с обломанной ножкой стула в руках:
– Где? Где голые наркоманы на вас напали? – вскричал он. – И что они с вами сделали? – уже спокойнее добавил он. Ирке даже показалось: в этом вопросе звучит тень надежды – что сделали нехорошее.
– Тут мальчик – врач «Скорой» сказал, он в воду упал и обморозился, – с пулеметной скоростью выпалила Ирка.
– Хамка! Ты у нас не работаешь – не тебе врачу докладывать! – взвизгнула толстуха, но никто не обратил на нее внимания. Врач с размаху кинул ножку стула толстухе на стол, поверх бумаг, и склонился над парнем. Изумленно присвистнул, огляделся и выкатил из соседней комнаты медицинскую каталку:
– Медсестры нет…
– Она на операции, – торопливо вставила Ирка.
– Сказано тебе – ты у нас не работаешь! – снова разоралась толстуха.
– Так и вы у нас, Наталья Петровна, не работаете, а только шум создаете, – раздраженно рявкнул врач.
– Я буду жаловаться! – мгновенно перестав орать, с достоинством сообщила толстуха.
– Вот-вот, займитесь любимым делом, – буркнул доктор, отворачиваясь к Ирке. – Придется тебе помочь – его надо переложить. – Он ловко подхватил парня за плечи. – А ты бери за ноги, и на счет три… Справишься?
Прикусив губу, Ирка кивнула и неловко ухватила парня за щиколотки.
– Ну, раз, два… три!
Повинуясь рывку, тяжелое горячее тело легко взлетело и перепорхнуло на каталку.
– Ого, а ты сильная девчонка! – хмыкнул доктор, удивленно глядя на Ирку. – Ну, покатили! В смотровую. – Ирке ничего не оставалось, как ухватиться за другой край каталки и, суетливо перебирая ногами на скользком полу, толкать к смотровой.
Голова парня перекатилась от толчка, длинные волосы, как черные карандашные штрихи, перечеркнули бледное лицо. Врач наклонился над пострадавшим, бережными движениями придавливая кожу вокруг красных язв.
– Ты знаешь, это не обморожение! – подняв на Ирку глаза, вдруг озадаченно пробормотал он. – Это – химические ожоги! Как будто его в кислоте топили. А обморожения –
Ирка энергично закивала.
Врач пожал плечами:
– Зимой из воды – и никакого обморожения? – бормотал он, выкатывая из угла стойку капельницы. – Парень спортивный… Может, «моржует»?
– Без плавок? – невольно вырвалось у Ирки.
Доктор пристально поглядел на нее:
– Ты в каком классе?
– В седьмом…
– Вот и не смотри туда – в седьмом анатомию человека еще не изучают! – усмехнулся он, аккуратно вводя иглу капельницы в бессильную руку черноволосого.
Ирка испуганно хватанула ртом воздух и просто ощутила, как становится красной – будто это ее в кислоте топили.
– Пусть пока капает, нужно ослабить интоксикацию организма, – уже без всякой насмешки деловито бросил врач и специально пояснил: – Не знаю, где и чем его так обожгло, но наверняка еще и надышался дрянью. Сестра освободится, возьмет анализы, потом надо купить кое-что из лекарств… – он вдруг оборвал сам себя и обратился к Ирке, – Ты родителей его знаешь?
– Я и его-то в первый раз вижу, – все еще чувствуя, как горят щеки, замотала головой Ирка.
– Плохо. С такими ожогами он не скоро встанет, а лекарства сейчас сама знаешь… – врач повернулся и вышел.
Ирка растерянно осталась стоять посреди смотровой. А ей что делать? Уйти? Оставить парня – совсем одного, без сознания? Говорят, за капельницами следить надо – если лекарство вытечет и в иглу попадет воздух, то все, конец! Она недоуменно поглядела на полные флаконы – что ж ей, всю ночь сидеть? Она торопливо огляделась, содрала со стоящего в смотровой топчана не слишком чистую простыню и, стараясь не смотреть, накинула ее на «анатомию человека». Фф-у-х, вот так уже лучше!
Точно почувствовав прикосновения ткани к обожженной коже, парень застонал и дернул локтем.
– Тихо-тихо! – прошептала Ирка, ловя его за руку. – Не дергайся, иголку вырвешь! – она бережно уложила ему руку вдоль тела.
Тяжелые веки медленно поднялись, темно-серые, почти черные глаза затуманенно уставились в висящее между ним и потолком Иркино лицо, и бледные потрескавшиеся губы тихо прошептали:
– Пить…
– Сейчас! Сейчас-сейчас! – Ирка заметалась по смотровой. Ему минералку надо, без газа! Но пока она будет ночью искать ларек, неизвестно, что с ним станется! Господи, ну почему другие, нормальные девчонки никогда не оказываются в больнице один на один с голым, обожженным кислотой парнем – только она?
– Пи-ить! – снова мучительно простонал черноволосый.
– Сейчас! – уже чуть не плача Ирка кинулась к крану и, схватив медицинского вида фарфоровую плошку, торопливо наполнила ее водой. – Вот, выпей, а я потом сбегаю… – она осторожно подвела ладонь ему под затылок и приподняла голову. – Пей!
И он глотнул.
Если бы она засунула ему в глотку гранату с выдернутой чекой, эффект был бы, наверное, не меньше. Глаза у него безумно выпучились, вода фонтаном разлетелась изо рта, он сел, едва не выдернув капельницу из сгиба локтя – выбитая у Ирки плошка с грохотом завертелась по полу. Парень судорожно хватал ртом воздух, точно вынырнувший из глубины пловец.