Тень Эндера
Шрифт:
– Я все понял, – ответил Ахилл.
Вместо того чтобы крутиться у стены, можно просто походить по комнате. Пусть Боб повисит там подольше, тем более что развязать узел на шнуре в полной тьме не так-то легко. Рев камер подогрева и вентиляторов заглушит крики о помощи, а у Ахилла будет время осмотреться. Надо узнать, как добраться до огня. А потом он вытащит Боба, задушит и швырнет тело в пламя. Шнур же бросит в шахту. Там его никто не найдет. Вполне вероятно, что и Боба никто никогда больше не увидит. А если и найдут, то мягкие ткани к тому времени уже сгорят, так что следов преступления обнаружить не получится.
С мелкими же проблемами, если они и возникнут, Ахилл справится сам.
Ахилл
– Готово, – сказал Ахилл.
– Смотри, надо, чтобы петля была затянута очень туго. Не должно быть никакой слабины, когда я заторможу, достигнув дна.
– Она затянута туго.
Но Боб решил проверить сам. Он просунул палец под шнур.
– Надо еще туже, – сказал он.
Ахилл затянул петлю еще сильнее.
– Отлично, – сказал Боб. – То, что надо. Начинай!
Начинай? А кто, кроме Боба, мог тут что-либо начать?
Шнур вдруг сильно натянулся, и Ахилла вздернуло вверх.
Еще несколько рывков – и он уже висит в воздухе над устьем черной шахты. Шнур больно врезался в тело…
Когда Боб сказал «начинай», он обращался к какому-то другому человеку, который уже был тут, ждал в засаде. Экий гнусный хитрый подонок!
Ахилл, однако, предпочел промолчать. Он поднял руки, пытаясь дотянуться до балки. Оказалось – невозможно. Не мог он и вскарабкаться по шнуру. Голыми руками, да еще по туго натянутому весом его собственного тела шнуру, – нечего и думать.
Он начал дергаться на шнуре, пытаясь раскачаться, но, несмотря на увеличившийся размах маятника, Ахилл не мог ни до чего дотронуться. Ни стены, ни другой какой зацепки.
Пришло время вступить в переговоры.
– В чем дело, Боб?
– Дело в Проныре, – ответил тот.
– Она умерла, Боб.
– Ты целовал ее. А потом убил и бросил в реку.
Ахилл почувствовал, как кровь прилила к его лицу. Ничего этого Боб не мог знать. Просто блефует. Откуда Бобу знать, что он целовал Проныру, если его там не было?
– Ошибаешься, – сказал Ахилл.
– Это было бы очень печально. Ведь если я ошибаюсь, то за преступление ответит невиновный.
– Погибнет? Не дури, Боб. Ты же не убийца!
– Верно, но сухой и горячий воздух шахты сделает это дело за меня. Обезвоживание наступит уже через день. Ты ведь уже ощущаешь сухость во рту? А потом ты будешь долго висеть тут высохшей мумией. Это система воздухоснабжения, так что воздух тут фильтруется и подвергается очистке. Даже если твой труп и повоняет немного, никто этого не ощутит. Никто тебя не увидит: лучи света, проходящего через дверь, идут ниже тебя. Впрочем, сюда никто не ходит. Твое исчезновение, конечно, заметят, но оно так и останется тайной Боевой школы. О тебе будут ходить легенды, а новичков станут пугать байками о привидении.
– Боб, я ее не убивал!
– Да я же сам видел вас, несчастный идиот! Мне плевать на то, что ты тут болтаешь! Я видел тебя! Вот уж никогда не думал, что заставлю тебя заплатить за то, что ты с ней расправился! Проныра не сделала тебе ничего, кроме добра. Я умолял ее убить тебя, но она была милосердна. Она превратила тебя в короля улиц. Ты за это ее убил?
– Не убивал я!
– Тогда мне придется выложить карты на стол, раз ты, Ахилл, так глуп, что не понимаешь своего положения. Во-первых, ты забыл, где находишься. Там, на Земле, ты привык к тому, что ты намного умнее большинства окружающих. Но здесь – в Боевой школе – мы все не глупее тебя, а большинство гораздо умнее. Ты думаешь, Амбал не понял значения взглядов, которые ты бросал на него? Ты думаешь, он не понял, что ты приговорил его к смерти за то, что он всего лишь немного подшутил над тобой? Ты полагаешь, что Кролики сомневались в моих словах, когда я рассказал им, кто ты такой? Они сразу заметили, что с тобой что-то неладно. Взрослые могли этого не обнаружить, они способны клюнуть на твою грубую лесть и подхалимаж, но мы тут не такие доверчивые. И поскольку у нас только что был случай, когда один парень пытался убить другого, никто не собирается ждать, когда же будет нанесен еще один смертельный удар. Потому что – и это самое главное – нам плевать на спортивный дух и справедливость. Мы солдаты. А солдаты не дают равных шансов врагу из соображений спортивной этики. Солдаты стреляют в спину, они ставят ловушки и организуют засады. Они врут врагам и скопом набрасываются на одного, если такая возможность возникает.
Ахилл знал: Боб прав, а он сильно просчитался. Он забыл, что, когда Боб молил Проныру убить его, Ахилла, он не только выказывал этим свое уважение к Ахиллу, но и в самом деле хотел, чтоб она это сделала.
Да, тут Ахилл очень сильно просчитался.
– Поэтому существуют лишь два возможных окончания нашей встречи. Первый: мы просто подвесим тебя здесь и будем по очереди следить за тем, чтобы ты не выкинул какой-нибудь номер и не выбрался отсюда, пока не подохнешь. Потом мы бросим тебя тут, а сами будем жить, как жили. Второй: ты признаешься во всем, я повторяю – во всем, а не только в том, что известно мне. Ты признаешься во всем. Ты признаешься учителям. Признаешься психоаналитикам, которые послали тебя сюда. Ты будешь признаваться, чтобы заработать себе место в психушке – где-то там, на Земле. Нам наплевать на то, какой вариант ты выберешь. Все, что нам нужно, – это чтобы ты никогда больше не прошелся по коридорам нашей Боевой школы свободным. Да и по другим коридорам тоже. Итак… что ты выбираешь? Иссохнуть на веревке или рассказать учителям о своем безумии?
– Приведите учителя, и я признаюсь.
– Похоже, ты не вник в мое объяснение того, почему нас не следует считать дурачками. Ты признаешься сейчас. Перед свидетелями. И перед микрофоном. Мы не станем приводить сюда учителя, чтобы он увидел тебя висящим на веревке и проникся бы жалостью к тебе. Учитель, который придет сюда, будет точно знать, кто ты есть, а сопровождать его будут шесть морских пехотинцев, чтобы держать тебя в наручниках и под надзором на всякий случай, потому что, Ахилл, они тут не в игрушки играют. Тут не дают шансов на побег. У тебя здесь никаких прав нет. Права появятся на Земле. И вот твой последний шанс. Пришло время покаяния.
Ахилл с трудом удерживался от смеха. Бобу очень хочется одержать победу. Ему даже кажется, что он ее одержал. На какое-то время. Ахилл понимал, что у него нет никаких шансов удержаться в Боевой школе. Но Боб не настолько умен, чтобы просто прикончить Ахилла и тем самым поставить точку. Нет, Боб совершает глупость – он дарует Ахиллу жизнь. А пока Ахилл жив, время будет работать на него. Вселенная изогнется и откроет ему дверь. Ахилл снова станет свободным. И это произойдет скоро.
«Не надо было оставлять для меня открытую дверь, Боб. Потому что однажды я убью тебя. Тебя и остальных, которые видели меня бессильно висящим на веревке».
– Ладно, – сказал Ахилл. – Я прикончил Проныру. Задушил и бросил в реку.
– Продолжай.
– А чего говорить-то? Тебе хочется знать, как она обмочилась и обкакалась, пока я ее душил? Или как у нее глаза вылезли из орбит?
– Одного убийства еще недостаточно для заключения в психушку, Ахилл. Ты же знаешь, что убивал и раньше.
– Почему ты так думаешь?
– Потому что для тебя это привычное дело.
«Действительно, я не волновался. Даже в самый первый раз. Ты, Боб, просто не понимаешь, что такое ощущение власти. Если тебе трудно убивать, значит и власти тебе не видать».