Тень Эндера
Шрифт:
Сестра Карлотта послала столь же лаконичный ответ:
Отвечу только по защищенной конференц-связи.
Конечно, Графф взбесится, но это будет лишь ход в их давней пикировке. Графф привык пользоваться влиянием, далеко выходящим за пределы его воинского звания, и ему будет полезно вспомнить, что ее повиновение его приказам вытекает только из ее доброго отношения, доброй воли и личного взгляда на проблему. Конечно, они свое получат, но она хочет быть уверена, что Бобу
11
Услуга за услугу (лат.).
Потребовался еще час на организацию защищенной конференции. Наконец лицо Граффа появилось на дисплее сестры Карлотты. Выглядел он весьма недовольным.
– Ну, так в какую же игру вы сейчас играете, сестра Карлотта?
– А вы все толстеете, полковник Графф. Так, знаете ли, можно и заболеть.
– Ахиллес, – напомнил полковник.
– Парень с больной пяткой, – ответила она. – Убил Гектора и таскал его труп вокруг стен Трои. Имел кой-какие делишки с девчонкой Брисеидой.
– Вы ведь знаете, что нам нужен совсем иной контекст.
– Я-то знаю куда больше. Знаю, что вы где-то прочли это имя, что Боб его записал, знаю, что у нас оно произносится с окончанием «ил», а не «лес», как у вас, французов.
– Сестра Карлотта, мне не нравится, как вы расходуете деньги, уплаченные за организацию нашего разговора.
– А я вообще не намерена говорить, пока не узнаю, зачем вам нужны эти сведения.
Графф несколько раз глубоко втянул в себя воздух. Карлотта подумала о том, учила ли его матушка считать до десяти, или он сам привык придерживать язык, общаясь с монахинями в католической школе?
– Мы пытаемся извлечь смысл из того, что он написал.
– Покажите мне. Я помогу, если сумею.
– Он больше не находится на вашем попечении, сестра Карлотта, – ответил Графф.
– А тогда зачем вы вообще обратились ко мне? Он же на вашем попечении, разве не так? Уж лучше я вернусь к своим прямым обязанностям.
Графф вздохнул и произвел какие-то манипуляции, которых не было видно на экране. Через несколько секунд текст записи Боба появился на дисплее монахини, загораживая лицо Граффа. Она прочла запись и улыбнулась.
– Ну? – спросил Графф.
– Он натянул вам нос, полковник.
– Как это «нос»?
– Он знал, что вы прочтете запись. Он сделал двойную петлю, как заяц.
– Он знал это?
– Ахилл действительно мог послужить ему примером, но уж никак не добрым. Ахилл когда-то предал человека, которого Боб очень высоко ценил.
– Не напускайте тумана, сестра Карлотта.
– А я и не напускаю. Я сказала вам ровно столько, сколько считаю нужным. Столько же, сколько хотел сказать вам Боб. Могу еще сообщить вам, что записи Боба в его дневнике будут что-то значить для вас лишь в том случае, если вы поймете, что он их пишет специально для вас и для того, чтобы обмануть вас.
– Значит, он не ведет никакого дневника?
– У Боба феноменальная память, – ответила сестра Карлотта. – И он никогда… никогда не доверит свои мысли бумаге. Он советуется лишь с самим собой. И только. Всегда. Вы не найдете ни единой буквы, написанной им, за исключением тех случаев, когда он захочет, чтоб вы такую запись нашли.
– А не могли бы измениться его привычки, если бы он стал писать под чужой фамилией? Той, о которой он думает, что мы ее не знаем?
– Но вы-то об этом обстоятельстве осведомлены, и Боб уверен, что вы до этого докопаетесь, так что его «запасная» личность создается только для того, чтобы вас запутать. Судя по всему, своей цели он достиг.
– А я и забыл, что вы этого парнишку считаете умнее самого Господа Бога!
– Меня нисколько не тревожит, что вы в данный момент не согласны с моими оценками. Чем лучше вы станете его понимать, тем скорее вы обнаружите мою правоту. Вы даже поверите тем оценкам, которые он получил за тесты.
– А что может подвигнуть вас оказать мне помощь в этом деле? – спросил Графф.
– Для начала попробуйте рассказать мне правду о том, какие последствия может иметь эта информация для Боба.
– Его классный руководитель очень обеспокоен. Боб куда-то исчез на двадцать одну минуту после завтрака. У нас есть свидетель, который разговаривал с Бобом на палубе, где тому совершенно нечего было делать. Но даже это не объясняет, что он сделал в остальные семнадцать минут. Кроме того, он не играет со своим компьютером…
– А не думаете ли вы, что возникновение псевдонимов и появление фальшивых записей в дневнике как раз и является игрой?
– У нас есть такая диагностическо-терапевтическая игра, в которую с удовольствием играют все дети, но он к ней даже не притронулся.
– Если он узнал, что эта игра имеет отношение к психологии, то он не притронется к ней до тех пор, пока не выяснит, чем она ему грозит.
– Это вы ему привили такое устойчиво враждебное отношение?
– Нет, это я заразилась от него.
– Тогда ответьте мне прямо. Если основываться на его дневниковой записи, то Боб, похоже, планирует создать у нас что-то вроде своей банды, как это было на улицах Роттердама. Нам надо знать об Ахилле, чтобы понять, что именно замышляет Боб.
– Ничего подобного он не планирует, – твердо ответила сестра Карлотта.
– Вы говорите убежденно, но не подкрепляете своего утверждения ни единым доводом, который дал бы мне основания верить вам.
– Помните, полковник, ведь это вы мне позвонили.
– Этого недостаточно, сестра Карлотта. Ваше мнение об этом мальчике не вполне заслуживает доверия.
– Боб никогда не станет подражать Ахиллу. Он никогда не станет излагать письменно свои планы, особенно там, где вы их можете найти. Он никогда не создает своих команд, он только примыкает к ним, использует их и покидает, даже не помахав на прощание рукой.