Тень Гегемона
Шрифт:
С фронта приходили известия, которых только и можно было ожидать: сопротивление бирманцев было чисто формальным, поскольку они сосредоточили главные силы там, где местность им благоприятствовала, – в каньонах, на переправах.
Конечно же, без толку. Как бы стойки ни были бирманцы, индийская армия просто их обходила. У Бирмы не хватало солдат, чтобы предпринять серьезные действия более чем в отдельных точках, а огромная индийская армия могла напирать всюду, оставляя небольшие силы против бирманских укреплений, связывая войска противника, пока основная масса сил Индии не закончила оккупацию Бирмы и не вышла к горным перевалам, ведущим в Таиланд.
Здесь, конечно, должны были начаться
И хотя разведданные из Таиланда были превосходны – детальные, точные и свежие, – в самом важном они были бесполезны. При той стратегии, которой придерживались тайцы, очень мало было существенных целей.
Петра знала Сурьявонга, выпускника Боевой школы, который занимался разработкой тайской стратегии. Он свое дело знал. Но Петре казалось несколько подозрительным, что новая тайская стратегия возникла вдруг, всего через пару недель после прибытия Петры и Ахилла в Индию. Сурьявонг сидел в Бангкоке уже год. Откуда же такая перемена? Может быть, кто-то известил тайцев о присутствии в Хайдарабаде Ахилла и о том, что это может значить. А может быть, кто-то стал помогать Сурьявонгу и влиять на его решения.
Боб.
Петра отказывалась верить, что он убит. Эти статьи наверняка от него. И пусть даже Сурьявонг был вполне способен сам придумать эту новую тайскую стратегию, слишком уж сразу все поменялось, без всяких признаков постепенности, и навязчиво напрашивалось единственное объяснение: появился свежий взгляд. И кто это мог быть, кроме Боба?
Беда была в том, что, если это действительно Боб, у Ахилла в Таиланде были такие хорошие источники, что Боба наверняка быстро обнаружат. И если предыдущие попытки Ахилла ликвидировать Боба потерпели крах, он ни за что не откажется от новых.
Об этом Петра запрещала себе думать. Если Боб смог спастись в прошлый раз, то сможет сделать это снова. В конце концов, кто-то может иметь отличные источники в Индии.
А может, вообще не Боб написал эти статьи про Брисеиду. Может, это Динк Микер. Только стиль был совсем не такой, как у Динка. Боб был вкрадчив, Динк – задирист. Он бы полез в сети с заявлением, что Петра точно в Хайдарабаде, и потребовал бы ее немедленно освободить. Это ведь Боб сообразил, что Боевая школа следит за передвижением учеников с помощью вшитых в одежду передатчиков. Сними все с себя, останься в чем мать родила, и начальство понятия не будет иметь, где ты. Боб не только до этого додумался, он это сделал, лазил по вентиляционным шахтам посреди ночи. Когда он ей об этом рассказал на Эросе, пока они ждали, чем закончится война Лиги и можно будет вернуться домой, Петра не поверила. Он тогда холодно поглядел ей в глаза и сказал:
– Это не шутка. А если бы это была шутка, то совсем не смешная.
– Я и не думала, что ты шутишь, – сказала Петра. – Я думала, ты заливаешь.
– Случается, – сказал Боб. – Но я не стал бы тратить время, заливая о том, что действительно сделал.
Таков был Боб – признающий свои недостатки наряду с достоинствами. Без ложной скромности, но и без чрезмерного самомнения. Если он вообще давал тебе труд с тобой говорить, он никогда не пытался показать себя лучше или хуже, чем он есть.
В Боевой школе она его толком не знала. Откуда? Она была старше, и даже если замечала его или говорила с ним пару раз – ну так она всегда общалась с новыми ребятами, к которым относилась как к париям, потому что знала: им нужны друзья, пусть даже это будет всего лишь девчонка, – но особых причин с ним разговаривать у нее не было.
А потом был тот страшный случай, когда Петру ввели в заблуждение, чтобы она попыталась предупредить Эндера – а на самом деле враги Эндера это подстроили, чтобы попытка Петры дала им шанс на него напасть и избить. Это Боб тогда разгадал их замысел и сорвал его. Он, естественно, решил тогда, что Петра была участницей заговора против Эндера. Петра не знала точно, когда он в конце концов убедился в ее невиновности, но на Эросе между ними еще долго стоял барьер. Так что лишь когда война кончилась, у них появилась возможность узнать друг друга получше.
Именно тогда Петра наконец поняла, что представляет собой Боб. Трудно было отвлечься от его маленького роста и не думать о нем как о дошкольнике или вообще младенце. Хотя все знали, что именно он был выбран на замену, если Эндер не выдержит напряжения боя. Очень многие возмущались таким выбором, но не Петра. Она знала, что Боб лучший из джиша Эндера, и этот факт не вызывал у нее протеста.
Кто такой был Боб на самом деле? Лилипут. Вот что ей пришлось понять. По лицам взрослых лилипутов видно, что они старше своего кажущегося возраста. Но Боб был еще ребенком, и у него не было лилипутских деформаций конечностей, так что выглядел он именно как ребенок своего роста. Но если с ним пытались говорить как с младенцем, он умел поставить человека на место. Петра никогда так не поступала, и Боб всегда относился к ней с уважением, кроме того периода, когда ошибочно считал ее предательницей.
Самое смешное, что это уважение основывалось на недоразумении. Боб думал, будто Петра обращается с ним как с нормальным человеком, потому что она достаточно мудрая и взрослая, чтобы не считать его ребенком. На самом же деле она обращалась с ним именно так, как обращалась с детьми. Просто она с детьми обращалась как со взрослыми. И потому Боб уважал ее за понимание, а на самом деле это было просто счастливое совпадение.
Когда война кончилась, это все уже было не важно. Все знали, что возвращаются домой, – кроме Эндера, как потом выяснилось, и на Земле они уже не рассчитывали видеться друг с другом. В предвкушении будущей свободы осторожность была отброшена. Можно было говорить, что хочешь, ни на что не обижаться, потому что через пару месяцев это все не будет иметь значения. Впервые за все время можно было просто наслаждаться жизнью.
И больше всего Петре понравилось общаться с Бобом.
Динк, который одно время дружил с Петрой в Боевой школе, был несколько раздосадован тем, что Петра всегда с Бобом. Он даже обвинил ее – вроде как в шутку, чтобы она его окончательно не отшила, – что она к Бобу неровно дышит. Что ж, может быть, он так и думал – половое созревание у него уже началось, и он, как все мальчики этого возраста, считал, что прилив гормонов поменял мыслительные процессы у всех.
Нет, у Петры и Боба было что-то другое. Не как у брата с сестрой, или у матери с сыном, или еще как-нибудь, как могли бы придумать психоаналитики. Просто… просто Боб ей нравился. Ей столько времени приходилось доказывать задиристым, завистливым и перепуганным мальчишкам, что она умнее и лучше во всем, и абсолютной неожиданностью стало общение с человеком настолько уверенным в себе, настолько не сомневающимся в собственном превосходстве, что он совершенно не воспринимал Петру как угрозу. Если она знала что-нибудь, чего он не знал, он слушал, внимал, запоминал. Единственный другой человек, похожий на него в этом смысле, – это был Эндер.