Тень императора
Шрифт:
Месяц назад мы проезжали небольшой город, название которого никто не знал. На центральной площади города, которая, судя по всему, была еще и большим базаром, суетились люди. Они складывали трупы безумцев и сжигали их. Эти люди тоже сошли с ума, но они не были безумцами Ловкача. Они не реагировали на нас, взгляды их были пусты, а из уголков губ текла слюна. Они тащили трупы за ноги, за руки, кидали их один на другого, и поджигали. А потом смотрели на черный дым и улыбались. Можно ли было считать их живыми? Наверное, нет.
Задумавшись, я чуть не столкнулся
Шмат, ехавший рядом, чертыхнулся в полголоса, спросил:
— Что там, господин?
— Езжай и проверь, — был ответ.
Шмат тронул коня, выехал вперед на несколько метров, и остановился:
— Кто-нибудь с факелом, подойдите!
От отряда отделилась фигурка на небольшом, исхудалом кливе — северном коне, покрытом шерстью не хуже бурого медведя — направилась к Шмату, освещая путь факелом на вытянутой руке.
Пятно света переместилось вперед. Я сощурился, разглядывая то, что насторожило Императора, а когда увидел, не смог удержать слабого вскрика.
Страшное зрелище! Воистину чудовищное!
Наш маленький отряд добрался до центральной площади Шотограда. Я видел ее на картинах и в летописях, изображенной великими художниками Империи. Площадь Шотограда — это ее визитная карточка. Многие стремились посетить Шотоград только для того, что бы побывать на центральной площади. В центре ее высился гигантский шпиль, такой высоты, что конец его достигал облаков, и сделан он был из небесного материала, именуемого в народе — оста. Материал этот можно было извлекать только из прибывших с неба камней — небесных странников, которые в старые времена частенько обрушивались на города Империи. Сейчас же осту не найти, потому что небесные странники прекратили свое путешествие по вселенной, или обратили свой взор на какие-нибудь другие миры…
Вокруг шпиля из осты был возведен роскошный парк с вечноцветущими растениями, огромными красивыми цветами, скамейками, столиками и даже миниатюрным водопадом. Любой желающий мог подойти сюда и посидеть на скамейке, любуясь яркими цветами и вдыхая небесный, сладкий аромат растений. Те, кто бывал здесь, говорили, что это великолепно.
И сейчас мы вышли на площадь, и одного только слабого света от факела хватило, чтобы понять, что город умер — окончательно и бесповоротно.
Площадь была завалена трупами. Сотни, а, может быть, тысячи. Они лежали везде, один на одном, сваленные в кучи, присыпанные снегом, с торчащими вверх замерзшими конечностями, с мертвыми лицами, выпученными глазами… Не было уже ни скамеек, ни столиков, ни цветущего сада — только сухие ветви, похожие на иссохшие руки мертвецов, тянулись в стороны, намереваясь охватить всю площадь.
И я вспомнил тот маленький городок. И я увидел еще кое-что: мертвые шевелились.
Вернее, не совсем они — мертвым не дана жизнь — среди тел ползали безумцы. Те, кого коснулся Ловкач, те, кто поджидал нас. Словно копошащиеся черви в куче навоза, они поднимали головы, открывали рты, тянули к нам руки со скрюченными пальцами.
А с неба сыпал снег, и только шпиль из небесного материала продолжал упорно светиться голубоватым фосфорным светом.
— О, боже, — прошептал Шмат громко, — что здесь творилось? Что произошло?
Я подъехал ближе, несмотря на огромное желание повернуть коня и броситься прочь из города, подальше от мертвого места, и разглядел, что мертвых не так уж и много. Может быть, сотни две. Гораздо больше было живых. Проклятых. Безумных. Когда свет факелов коснулся их, безумцы пришли в движение, стали подниматься на колени, потом на ноги. Все они были обнажены, большинство держало в руках предметы одежды, некоторые, не замечая нас, ползали между телами и пытались снять с мертвых рубашку или штаны, тянули, рвали с громким треском ткань, ругались на непонятном языке. Воздух наполнился стонами, бормотанием…
— Вперед! — неожиданный крик заставил меня вздрогнуть.
Кричал Император:
— Вперед! Разве вы не видите, что где-то здесь скрывается Ловкач! Он прячется среди мертвых, чтобы его не нашли живые! Вперед, убьем их всех!
Он обезумел. Я с ужасом понял, что в своих догадках был прав. Желтая пена сорвалась с губ Императора, когда он выкрикнул последнее слово. Глаза вылезли из орбит. Император вытащил из ножен меч и, пришпорив коня, первым двинулся на площадь.
А люди побежали следом.
Через мгновение на площади стало светло, как днем. Я застыл на коне, не в силах ничего сделать. Я просто наблюдал, в силу своей работы, своей привычки, своего образа жизни, если хотите.
Я видел Императора, ворвавшегося в кучу тел, орудующего мечом. Он бил направо и налево, по мертвым и живым, не разбирая. А следом за ним кинулся Шмат, сбил конем неловкого безумца и снес ему голову одним мощным ударом меча. Те люди из нашего отряда, что были с луками, упали на колено и пустили первые стрелы. Те, что с мечами, стали пробивать дорогу к центру площади, к светящемуся шпилю.
Женщины сгрудились за моей лошадью, да двое молодых воинов, лет по шестнадцать каждому, встали, выпучив глаза и открыв рты. Такого они еще не видели.
Что хотел сделать Император? Уничтожить безумцев или найти Ловкача? Я сомневался, что Ловкач здесь. Да и вряд ли мой господин думал по другому…
Император бесновался, оставляя за собой тропу из убитых и покалеченных. В одно мгновение площадь заполнили вопли и крики, звон мечей и свист стрел. Ноздри защекотал запах свежей крови.
Я погрузился в страшное зрелище с головой, как погружаются в мутную воду, не видя ничего, но кожей ощущая глубину и пространство.
И лишь краем глаза я успел заметить какое-то свечение сбоку, с крыш соседних домов.
Я резко повернул голову и увидел, как крыши домов справа вдруг озарились цепочкой света, выхватывая из темноты стоящие там фигуры. Секунда — и точно такая же цепочка возникла слева, а затем и впереди. Факелы на крышах вспыхнули одновременно, словно заготовленные заранее. Но по-другому и быть не могло — нас явно ждали. Я увидел людей с луками, обнаженных — их тела блестели в дрожащем свете. И луки были на изготовке.