Тень Императора
Шрифт:
– Как я могу винить в чем-либо Вараса или Итиата, коль скоро заморский маг притащил с собой ещё и чародейку? Тебе ли не знать, что, не обладая магической защитой, их люди не имели возможности противостоять неожиданному нападению мерзких колдунов!
– Если бы вторжение было обнаружено своевременно, мы уничтожили бы поганцев, несмотря на все их волшебства, - хладнокровно заметил Амаша, и Кешо признал, что в словах его была доля истины. Дело, впрочем, не в этом. С Итиатом и Варасом он ещё разберется, но ведь Ильяс с Эврихом они ему не поймают даже под угрозой мучительной смерти в термитнике.
– Довольно разговоров!
– Я знаю, чем это нам грозит, - прервал императора Амаша.
– И пришел сюда не жаловаться на судьбу, а испросить твоего позволения провести облаву в Нижнем городе. Дай мне войска, собранные в Пиете. Пусть они прочешут весь Мванааке и очистят столицу от скверны. Пусть послужат тебе и докажут, что не даром заедают твой хлеб!
– Они-то не даром, а вот ты... "Дай ему войска"! Город и без того наводнен твоими соглядатаями, а пользы от них - пшик! Кто-то ведь навел Ильяс на "Птичник". Кто-то сообщил ей, где находится Тразий Пэт, а знало об этом не так уж много народу...
– Мне известно, кто передал Эвриху сведения о Тразии Пэте.
– Вай-ваг! Это уже лучше!
– оживился Кешо.
– Он схвачен, допрошен? Что же ты попусту тратишь мое драгоценное время? Если он указал, где скрываются заговорщики, то зачем тебе понадобились войска? Для чего эти разговоры о прочесывании столицы?
– Я не стал хватать осведомителя Ильяс, поскольку не был уверен, что ты одобришь мои действия.
– А-а-а...
– понимающе протянул император.
– Корни мятежа проникли во дворец, и ты боишься... Ну хорошо, если ты боишься его схватить, то уж назвать имя этого негодяя у тебя достанет смелости?
– Напрасно, о несравненный, ты обвиняешь меня в трусости. Ведь руководило мною исключительно желание оградить тебя от огорчений. Но если ты хочешь...
– Да, хочу. Желаю, требую, приказываю: открой мне имя подлого злоумышленника!
– Хайтай, - сладчайшим голосом промолвил Амаша, и глазки его утонули в наплывах щек.
– Погоди. Что за чушь ты городишь? Зачем ей было говорить Ильяс?.. Да и как она могла связаться с этой гадиной?..
– Кешо прищурился, и в тусклых его, непроницаемых глазах вспыхнул зловещий огонек.
– Если это шутка... Если тебе нечем подтвердить свое обвинение, то, право же, мне тебя искренне жаль. Эта дерзость будет стоить тебе очень, очень дорого.
Некоторое время Амаша безмолвно взирал на императора, наслаждаясь тем, как ловко удалось ему заставить работать на себя даже проигрышную, казалось бы, ситуацию, и наконец с соболезнующим вздохом изрек:
– Служанки видели у неё мой перстень. Тот самый, с изумрудом, который Эврих не стал бы продавать хотя бы из тщеславия, но отдал за необходимые ему сведения о своем старинном приятеле.
– Дура! Ох какая дурища!
– в ярости воскликнул Кешо, изо всех сил пнув изящный столик, на котором были аккуратно разложены письменные принадлежности: чернильница в форме беседки, кисточки,
Да, Кешо понимал её. Временами он сам люто ненавидел Душегуба, но у него хватало ума признать, что лучшего начальника сыска ему не найти. Хайтай же зашла в своей ненависти слишком далеко. Поддавшись чувству, она вступила в сговор с мятежниками и должна ответить за это.
Он покосился на Амашу, сам толком не понимая, какие слова надеется от него услышать, но начальник тайного сыска молчал с видом человека, честно исполнившего свой долг и ожидающего дальнейших распоряжений.
– Я буду присутствовать во время обыска в Розовом зале и при допросе Хайтай. Если она выдаст укрытие Ильяс, я буду считать, что девчонка заключила с разбойницей выгодную сделку, и щедро вознагражу её, - произнес император, с брезгливой гримасой разглядывая расплывающуюся по ковру чернильную кляксу.
– Если же она до сих пор не научилась блюсти свои интересы, то, клянусь черным посохом Белиала, я ничего не смогу для неё сделать.
Ильяс переглянулась с Нганьей и, подождав, пока Афарга выйдет из комнаты и притворит за собой дверь, разочарованно промолвила:
– Сдается мне, толку от неё будет не много, и нам надо изобрести какой-то иной способ отыскать моего сына. Убивать людей и вышибать двери способен каждый гушкавар - этим нас не удивишь. От чародейки требуются совсем иные умения, а их-то у Афарги и нет. Зря ты меня обнадеживал, она ничем не лучше Искамара. Хотя в очередной набег на здешних толстосумов мы её можем взять, ежели ей силу богатырскую девать некуда.
– Пускай внесет свою лепту в общее дело, - поддержала подругу Нганья.
– Лучше уж позволить ей калечить наших врагов, чем сподвижников.
– Нет, не лучше, - возразил Эврих, уговаривая себя запастись терпением и не раздражаться из-за явного нежелания предводительниц гушкаваров прислушаться к его словам.
– Я не хочу, чтобы она кого-то калечила или убивала. Это так же расточительно и неразумно, как затыкать щели страницами хранящихся у меня манускриптов. Я ведь предупреждал, что сейчас она едва ли сумеет отыскать Ульчи, и не хотел, чтобы вы давали ей эту бусину. Вы настояли на своем и недовольны Афаргой, но ведь даже львенок не отправляется за добычей, едва появившись на свет.
– Ну, эту-то здоровущую девку никак новорожденной не назовешь!
– проворчала Нганья, делая вид, что не понимает, к чему клонит аррант.
– Кое-что она умеет, это верно. Но поиск вещей или предметов требует определенных навыков, которых у неё нет. Надеюсь, она научится у Искамара приемам магического розыска, и тогда...
– Как может она научиться у этого замухрыги тому, чем сам он не владеет в совершенстве?
– спросила Ильяс, не глядя на Эвриха, словно это он был виноват в том, что Афарга провалилась на устроенном ей испытании.
– И сколько это займет времени? Не проще ли обратиться за помощью к другим чародеям?