Тень Копья Оро
Шрифт:
— Неужели вы так плохо думаете обо мне и герцоге Ольгере? — поигрывая серебряной цепочкой с розовым кристаллом-капелькой, Саолири сузил глаза. — Мы всеми силами будем стараться избежать кровопролития. Не забывайте, что флот Ариетты — это флот нашей Присты. И меньше всего мне хочется ввязаться в войну с собственным народом, невинным, обманутым, стечением обстоятельств, оказавшимся во власти чужой расы. Возможно, мы нанесем демонстративный удар. Но не по имперскому флоту, а по чудовищным звездолетам эльвийцев. Дети Алоны и Каилин лично должны понять, что они уязвимы для нас и их циничная экспансия,
При упоминании названия корвета Роэйрин вздрогнул. Быстров заметил, как изменилось выражение его лица, ставшего бледным с окаменевшими мышцами на скулах. Глеб представил, что ему мерещится черная пирамида, пронзающая дьявольским лучом имперский корабль, рвущиеся переборки, гудящие потоки плазмы и крики гибнущей команды. Однако в сознании пристианца происходило другое: он переживал последние фрагменты мнемофильма о восхождении Ариетты на престол. Он видел расстрелянных стражей в коридорах Дворца Эдоро, видел герцога Ольгера, выступавшего с трибуны перед гудящим от негодования собранием, и видел ворвавшуюся в зал принцессу вместе с капитаном Быстровым.
— Хорошо, я сделаю все возможное, чтобы вы получили сто пятьдесят суток или больше этого срока, — сказал Глеб, прижимая к животу шлем, поцарапанный пулями земного спецназа. — Я постараюсь уговорить ее. Напомню, что кроме отца у нее была мать, при правлении которой империя знала рассвет и славу. Но имейте в виду, герцог, мне трудно многое ей объяснить. Каилин имеет на нее прямо-таки волшебное влияние. Вы даже не представляете, как изменилась она за короткое время перелета от Земли к Присте, пообщавшись с отцом. Я даже не уверен, что наш разговор вообще состояться, учитывая то, как мы с ней расстались.
— Я рассчитываю на вас, капитан. Верю, что у вас все получиться, — проговорил Саолири, его пальцы не оставляли в покое цепочку, и кристалл позвякивал о прозрачную столешницу. — Мне иногда кажется, что не «Око Арсиды», а вы — наше главное оружие. Оружие, которое вместо войны и бесчисленных жертв принесет мир, а за миром первые шаги к взаимопониманию — то, чего не удалось добиться мне при всех стараниях до последнего дня перед вынужденным бегством.
Через минут пять Роэйрин открыл глаза. Обруч мнемотрансформатора поднялся над его головой светящимся нимбом и исчез в стене. Мутным взглядом Роэйрин обвел каюту, зрачки его расширились, остановившись на живой голограмме, занимавшей простенок и изображавшей теперь древние кварталы Арсиды. Быстров и Саолири с нетерпением ждали его первых слов.
— Как я понимаю, герцог, наша секретная машина осталась лишь в одном экземпляре, находящемся на этом корабле, — проговорил капитан корвета.
— Лаборатории, занимавшиеся этой темой, разрушены Флаосаром. Готовые машины, установленные прежде на имперских звездолетах, уничтожены в силу теперь известных вам обстоятельств, — ответил Саолири и добавил. — И решение Флаосара, несмотря на его жестокость, я считаю правильным.
— Мне потребуется время, чтобы яснее понять и осознать произошедшее в нашей империи, — после затянувшейся
Герцог с удовлетворением вздохнул:
— Вы мудрый человек, капитан, и всегда умели правильно оценить обстановку. Чудным образом умели быть вне политики, имперских склок, при этом служа всей душой империи. Я в свою очередь не сожалею, что «Хорфом-6» командовали именно вы.
— Вы шутите? После того, что наша последняя миссия закончилась трагедией? После того, что произошло с империей? — губы Роэйрина побледнели, взгляд снова потянулся к голограмме, как к единственному спасительному образу из потерянного мира.
— Ни в коем случае я не шучу. В случившемся вы не виноваты. Вы сделали все, что могли. А виновник произошедшего сейчас же предстанет перед нами, — герцог сжал между пальцев кристалл — на экране появился командир «Тирату».
— Капитан, пожалуйста, доставьте ко мне маркиза Леглуса, — попросил герцог. — Пусть его приведут под конвоем.
Глава 27
Перед тем, как офицер «Тирату» попросил разрешения ввести маркиза, Роэйрин удалился в другую комнату.
Весь полон недобрых предчувствий, Леглус вошел как настороженный хищник, мягко ступая по серебристо-синему полу, наклонив голову вперед и с ненавистью поглядывая на Быстрова. Немыслимый союз ничтожного землянина и герцога Саолири бесил маркиза так, что кровь ревела в его венах. Двое молодых звездолетчиков из группы внутреннего порядка замерли за его спиной.
— Подождите в коридоре, — махнул им рукой Саолири.
Когда створки за ними сошлись, герцог спросил:
— Маркиз, мы здесь немного посовещались и решили еще раз задать вам все тот же вопрос. Вы уверенны, что на месте крушения корвета не осталось никого в живых?
— Зачем мне повторять сказанное дважды? — с раздражением отозвался Леглус и, не дожидаясь приглашения, сел в освободившееся после Роэйрина кресло. — Мы внимательно осмотрели обломки, сожгли погибших и прочесали местность вокруг. А вы, герцог, еще не расстались с надеждой найти кого-нибудь из экипажа? Все это глупости. Смею предположить, вас пытается ввести в заблуждение, исифиодец Быстров. Наверняка, он преследует свои темные цели. Следуя за ним, мы можем навредить себе. Нужно улетать отсюда, пока мы не влезли в новый конфликт с Милько. На этой презираемой всеми богами планете нечего искать, здесь нет ничего хорошего — уж я успел понять это за полгода унизительной жизни.
— И все-таки у меня есть основания думать, что после крушения корвета кое-кто из экипажа спасся, — сказал Саолири, зная, что его слышит Роэйрин, готовый по его знаку проявиться перед маркизом.
— Информацию о выживших после крушения нам любезно предоставил координатор «Холодной Звезды», — добавил Глеб. — Как ни странно хитрому милькорианцу я доверяю больше, чем господину, недавно называвшего себя «граф Дэриол». Хотя, казалось бы, этот высокородный пристианец, игравший когда-то видную роль в имперской безопасности и курировавший тайную миссию «Хорф-6» больше, чем кто-либо другой должен был заботиться о корвете и его команде.