Тень лосуна
Шрифт:
Теплая улыбка светилась на морщинистом лице старика, но вдруг лицо его потемнело: на подоконнике он увидел лосуна.
Величавая птица с темно-синим окрасом, блестящим в свете луны, острые глаза которой высматривали что-то в доме, вдруг стремительно пронеслась через всю комнату, расправив свои полупрозрачные крылья, схватила невесть откуда забредшую мышь, и тут же вылетела в ночь.
– Ах, чтоб тебя… - не удержался Отан.
Лосуны жили высоко в горах и почти никогда не спускались в долину. А если и появлялись, то это всегда было предвестием какой-то беды: засухи, болезней или даже войны.
– Милый мальчик,
Глава 3. Охота на воруса
В один из полдней, когда солнце светило уже высоко над верхушками деревьев, двое стройных, хорошо сложенных юношей, держа в руках заряженные арбалеты, шли по небольшой, еле заметной в тени деревьев тропинке.
– Генгрэд, пора нам возвращаться! Уже три дня мы слоняемся в бесплодных поисках! Мы оба знаем, что все равно ты не станешь героем в ее глазах, и мы будем продолжать кормить комаров и пинать мильтов до бесконечности, – с нетерпением в голосе говорил высокий статный юноша с темно-русыми волосами, красиво обрамлявшими высокий чистый лоб. Одет он был в простую крестьянскую рубашку, поверх которой красовался жилет из грубого льна. Его одежда странным образом контрастировала с благородными и тонкими чертами лица, на котором особого внимания заслуживали глубокие и печальные серые глаза, а по тону его голоса легко было понять, что эту фразу в разных интерпретациях он произносит уже в сотый раз.
– Если мы друзья, то просто поддержи меня, а не занудствуй попусту, Вэйланд. Вот потому тебя многие и сторонятся! – отвечал ему юноша со светло-русыми локонами, одетый в длинный камзол темно-зеленого цвета, из-под которого виднелись дорогие сапоги тонкой кожи, украшенные искусными узорами. Он был необычайно красив: темные брови, выразительные, редкого фиалкового оттенка глаза, упрямая линия красиво очерченных губ и твердая линия подбородка. В нем легко угадывался представитель правящего аристократического семейства, и так оно и было.
– Ну конечно, дело ведь вовсе не в том, что мой отец пытался убить короля, к тому же еще и собственного брата, а мать моя - из Рейвуда, который здесь ненавидит чуть ли не каждый второй житель. Да что там каждый второй, - каждый первый! – глядя куда-то в небо, произнес Вэйланд, уголки изящного рта которого, как всегда, были искривлены в легкой усмешке. И только один человек знал, сколько горечи скрывается за этой наигранной полуулыбкой. Этим единственным человеком был принц Генгрэд, младший сын короля Эндории.
– Прости, я не хотел тебя задеть, - отозвался Генгрэд. Смутившись оттого, что невольно затронул больную тему, он отвернулся и сконцентрировал взгляд на выглянувшем из травы небольшом меховом шарике, глазки которого блестели яркими бусинами в разноцветной шерстке. А тот вдруг, резко вытянув тонкие лапки, удивительно легко и пружинисто отскочил от земли, оттолкнулся от дерева, и таким образом, отскакивая от всего, чего можно, ускакал в чащу леса.
– Ты сын короля, Ген, смущаться тебе не пристало. Принц должен всегда быть спокойным и величественным, а не краснеть, как девица, усиленно рассматривая мильтов, как будто видишь их впервые в жизни, а ведь их тут как помета на птичьем дворе! И уж тем более приходить в замешательство, разговаривая с собственным пажом!
– бросил Вэйланд, обгоняя своего господина.
– Прекрати, Вэй, ты знаешь, что мы друзья, и я считаю тебя равным себе, а то, что король из-за преступления твоего отца приговорил тебя вечно ходить в пажах, мне кажется несправедливым. И - неразумным, – серьезно сказал принц, догоняя своего друга.
– Я должен быть благодарен ему за это, ведь он мог меня просто вышвырнуть или даже убить, как и отца, чтобы другие даже мысли не допускали покушаться на его жизнь, – возразил Вэйланд. – И даже приставил к своему сыну пажом. Да, навсегда. Да, это позор и унижение, но это лучше, чем воровать продукты на рынках, чтоб хоть как-то прокормиться. К тому же, сопровождая тебя на уроки, я и сам постигал науки, запоминал приемы фехтования и рукопашного боя. Так что…
– Хорошо, пусть так!
– перебил его принц, - А то, что он отправил твою мать в далекий храм, в другом королевстве, чтобы она стала там бессловесной прислугой, разлучив навеки с единственным сыном, это достойно ли короля? Это жестоко, бессердечно и несправедливо!
– Ген, я помню наших отцов, когда мы были еще совсем детьми. Они никогда не ладили, но то, что сделал мой отец, непростительно, ибо никто не смеет поднимать руку на короля! – безапелляционно заявил Вэйланд. – Аристократ должен оставаться аристократом, и никогда не терять достоинства. При всем благородстве и следовании этикету, он должен быть жестким, чтобы не давать слабину и демонстрировать разницу между аристократом и простолюдином.
– Однако как сильно тебя это волнует, – поддел друга Генгрэд.
– Пусть я больше и не аристократ, но когда-нибудь надеюсь снова заслужить этот титул, не покупая его, как это делают сейчас многие горожане и даже зажиточные крестьяне, а на поле боя, как искусный стратег и хороший воин, – мечтательно произнес Вэйланд.
– Думаешь, с Рейвудом опять начнется война?
– Это неизбежно. Твоя сестра выходит замуж через неделю за знатного лорда из их земель, но приезжают лишь торговцы на ярмарку по этому случаю, да несколько членов его семьи на праздник, остальные явно не хотят здесь появляться: наши королевства не очень-то дружны с прошлой войны.
– Каким бы ни был мир, он все равно лучше войны, – отрезал сын короля.
Юноши приходились друг другу двоюродными братьями, но судьба бывает жестокой и несправедливой, отнимая у одних все и давая все, и даже больше, другим.
Младший брат короля Двэйна, ныне правящего в Эндории, по официальной версии, вознамерился узурпировать трон и покушался на жизнь короля. Версию эту королевские глашатаи обнародовали на городской площади, а также развезли грамоты с сим сообщением по всем трактирам и харчевням, обязав их владельцев в течение недели громко зачитывать это постояльцам.
Двэйн жестоко расправился с братом: его казнили на городской площади, убивая медленно и страшно, дабы и мысли ни у кого больше не зародилось поднять руку на короля! Семью его Двэйн пощадил, если можно считать пощадой заточение в далеком захолустье (которое постигло супругу узурпатора-неудачника) и лишение всех титулов и определение в вечные пажи собственного племянника. Им и был Вэйланд.
Генгрэд и Вэйланд молчали, погрузившись каждый в свои мысли, и вдруг услышали нечто схожее с воем, переходившим в мычание.