Тень Лучезарного
Шрифт:
– Кровь? – удивился Адамас.
– Да, – кивнула Фалакс. – Только кровь. И мы будем помогать ему в этой торговле. Будем проливать как можно больше крови. У нас нет иного выхода. А там посмотрим.
– Зачем ему кровь? – проговорил Адамас, уже предчувствуя ответ.
– Знаешь, – задумалась Фалакс, – когда-то давно мои предки служили Лучезарному. Теперь ты не найдешь ни одного этлу в воинствах Эрсет. Именно потому мы ушли из наших краев. Шли долго, потеряли многих, но пришли сюда, чтобы помогать тебе. И если погибать, то не против врага там, где никто не увидит нашей смерти. А там, где рядом друзья. Чтобы никогда никто не говорил, что мы не искупили своей вины.
– Все атеры были на стороне Лучезарного, – проговорил Адамас. – Все лаэты и руфы. Все дакиты и даку. Это ничего не значит.
– Для нас – многое, – не согласилась Фалакс. – Но я не договорила. Все началось с того, что старатели Храма Света начали отлавливать этлу. Да, того самого храма, что расположен в центре поганого города Иалпиргах. Это было много лет назад. Они сумели отловить несколько сот этлу. Именно после этого мы построили стену и отгородились от Эрсет. Но сначала мы спасли наших братьев. Мы сломали плотину на Орскоре, по которому вода из озера Зумви поступает в сухой Иалпиргах, и воды затопили огромные ямы, выдолбленные в скалах. Мы не могли подобраться туда, но когда вода стала прибывать, наши братья смогли подняться вместе с нею к краям их узилищ и освободиться.
– Но при чем тут кровь? – не понял Адамас.
– Представь, что Лучезарный сидит в огромной яме, – прошептала Фалакс. – Туда нельзя бросить веревку, опустить лестницу. Ничего нельзя. Иногда мне кажется, что туда сброшена сеть, но и она мало что может, если яма суха. Но наполнить эту яму водой – нельзя. Только кровью. А теперь подумай, чего хочет хозяин и этой орды, и всей другой погани, что теперь выползает на просторы Анкиды?
– Освободить Лучезарного? – похолодел Адамас.
– Да, – кивнула Фалакс. – И не только.
– А что еще? – спросил Адамас.
– Накормить его, – ответила Фалакс. – Накормить, зная, что Лучезарный не может быть накормлен.
Когда солнце сквозь облака осветило тиморскую долину, перед защитниками крепости предстали собранные за ночь огромные метательные машины. Оказалось, что часть стволов величественных деревьев предназначалась именно для них.
– Не достанем, – покачал головой Соллерс. – Далеко. Стрела будет брать на излете, боя никакого. А вот они, скорее всего, достанут. Ты видишь эти камни? Каждый весит не меньше, чем теленок. Долго наши стены не простоят.
– А нам слишком долго и не надо, – ответил Адамас. – Хватит того времени, которое потребуется, чтобы изрубить эту степную гадость на куски.
Однако первые же камни, выпущенные из огромных устройств, начали крушить стену. Они разбивали кладку, крошили камень, сбивали зубцы. Еще не начался штурм, а среди обслуги баллист и среди лучников появились первые жертвы. Но едва Соллерс дал команду укрыться во внутренних галереях, вперед пошли штурмующие. Вытянулись над головами лестницы, пополз вперед еще более ужасный, чем метательные машины – таран. Прикрываясь щитами, степняки приближались к крепости, и море их, раскинувшееся поодаль, как будто ни на единую чашу не уменьшалось, изливаясь в устье тиморской долины.
– Началось! – зарычал Адамас и махнул рукой. Штурм пошел.
…Они продержались неделю. К ее концу первый и второй ряд укреплений был разрушен почти полностью. Оставался еще один перед замком и высокой стеной, что перегораживала проход в долину. За неделю орда потеряла не менее трети воинов. Их били на стенах, их жгли пламенем и поливали смолой. Несколько раз воинам Тимора приходилось врукопашную отбиваться от степняков, прорвавшихся через очередную дыру в стене. Дыры заделывались, но машины придвигались, и крушение стен продолжалось. Десять зарядов сделали свое дело, выжгли несколько тысяч ордынцев, но не внушили им ни ужаса, ни паники, потому что ордынский тан Очил внушал им еще больший ужас, а его огромный шатер становился все ближе и ближе. Не один раз выходили рубиться, отбивая захваченные ордынцами укрепления, этлу и рефаимы, но и их число, так же как число антов, свеев, вентов и всех прочих, кто неустанно защищал стены Тимора, таяло. Через неделю их осталась только половина. Били в бубны шаманы, заставляя амулеты на телах воинов нагреваться и обжигать их. Один за другим пали замертво все набранные Лацертой колдуны, и в конце концов и ее унесли в замок, потому что силы покинули молодую араманку, и кровь хлынула у нее из носа и из-под ногтей. И даже магия Фалаксы помогала только в первые дни, хотя она уже не выпускала из рук клетку и перевела не только всех окрестных кур, но и кошек, причем поначалу ее колдовство вызывало ужас, особенно у защитников крепости. Она поднимала мертвых. Поднимала сраженных под стеной степняков и отправляла их на юг. Те вставали, если им было на что вставать, и брели навстречу собственным соратникам, идущим на штурм. Некоторые добредали даже до шатра Очила, где их уже начинали яростно рубить охранники. Наверное, это тоже отодвигало взятие Тимора, но не исключало его вовсе. К тому же холод, которого так ждал Адамас, все не наступал. В тот день, когда степняки прорывались к главной стене дважды, и был тяжело ранен Соллерс, погиб рефаим Магна, свей Долор и вент Ирам, Адамасу доложили, что в верхнем городе объявился принц Игнис. И это после того, как днем раньше были убиты оба брата Адамаса и лишился руки Аэс.
– Ведите его сюда, – потребовал Адамас, стискивая зубы, потому что лекарь вытаскивал ему из плеча ордынскую стрелу.
Игнис появился не один. С ним был высокий молодой парень в потертых доспехах с дакским мечом, принцесса Утиса – Аментия, племянница покойного короля Тигнума – Бибера и хрупкая девчонка с огромными глазами. Серва, вспомнил Адамас, подросла племянница короля Утиса. За ней стоял черный капитан Моллис, чей белый корабль прятался у первых порогов под тиморскими скалами. На руках он держал завернутую в одеяло женщину.
– Хорошее время вы выбрали, чтобы заглянуть в гости, – раздраженно буркнул Адамас. – Или же вы привели неисчислимое войско? И как вы попали в верхний город? Хотя я рад, что вы живы. Но не могу пообещать продолжения вашей удачи.
– Нам не нужно никаких обещаний, – утомленно поклонился Адамасу Игнис. – И я восхищен стойкостью Тимора. Но, благоволение Энки, помощь пришла. Поэтому я предлагаю забыть о церемониях. Твое положение отчаянно, Адамас.
– Ты привел войско? – оживился Адамас. – Где ты его взял? Где ты его оставил?
– На другом берегу Азу, – кивнул Игнис. – С ним Эксилис Хоспес и его жена. Где взял, пока неважно. Я бы даже добавил, что войско не одно, но сейчас есть кое-что поважнее. Один мой друг маленького роста, но очень большого сердца, попросил передать для тебя вот это. Да, то, что держит на руках мой старый друг капитан Моллис и что мы смогли переправить к тебе благодаря его кораблю, его лестницам и его шустрым морякам.
– Вы поднялись по скалам! – понял Адамас. – Прямо от реки? Но там же дозоры!
– Там дозоры, здесь немного магии, – буркнула Аментия. – Договорились. Но ты не ругай их, король. Они не знают, что мы там прошли.
– Подождите! – почти закричал Адамас. – Надо срочно переправлять ваше войско! Мы едва держимся! Рассчитывали на морозы, но где они? Вокруг только слякоть!
– Вот твои морозы, король, – шагнул вперед Моллис. – Посмотри.
На руках черного капитана, завернутая в одеяло, едва живая лежала Никс Праина.
– Энки благословенный, – прошептал Адамас. – Я уже расстался с последней надеждой. Что случилось? Пятна, обморожения… Ты еще жива?