Тень Луны

Коренной Александр

Я думал, что профессора сейчас буквально понесет, и он засыплет меня кучей фактов, сформулированных с научной точностью и обоснованностью. Но вместо этого Колохатько взял паузу, словно допрашивая сначала самого себя, а потом выдал.

– И многое, и ничего.

Содержательно, ничего не скажешь.

– Поподробней можно? – придавливая в себе раздражение, уточнил я.

– Саша, – как к старому приятелю обратился Колохатько. Его голос вдруг стал тише, будто желая исключить подслушивание за дверью. – Мне неизвестно, каким способом будет уничтожен спутник

Земли, но есть основания утверждать, что это произойдет в самое ближайшее время. Будет ли он взорван, или сбит, или еще какой-то способ приведется в действие – неважно. Важно, что процесс запущен, и вопрос его доведения до конца получил счет на фазы.

– Какие фазы? – непонимающе спросил я. Неужто и вправду Колохатько псих?

– На фазы Луны, – ответил он еще тише и обернулся к двери.

Мозги мысленно отмечают, что записать в объяснение излагаемое пока нереально, и надо придать сведениям более конкретную форму.

– Аристарх Петрович. Мы должны отреагировать на ваше заявление, но я прошу, сообщите конкретные факты, включающие возможный способ преступления и перечень предполагаемых лиц. Если вы не поможете, мы не сможем предотвратить правонарушение.

Я повторяю, как примерный студент, то, что слышал в таких ситуациях от Мостицкого. Шеф был настоящий профи проводить допросы. Его бы сейчас сюда вместо меня, он бы закончил с профессором за десять минут.

– Я действительно не знаю, как это случится. Но уничтожение Луны приведет к скорой гибели и самой Земли. Во всяком случае, всего живого на ней, – подавленно сообщил Колохатько.

И выдержав многозначительную, разрезающую диалог на разные уровни важности, паузу добавил.

– А все потому, что они уже готовят Конечное Затмение.

После этой фразы у меня застучало в висках.

– Что-что?

Наверно, все мое тело в этот момент стало похоже на знак вопроса.

– Понимаю, – заметил Колохатько, – Ваше образование, Саша, усложняет вероятность того, что вы поймете все, о чем должен вам рассказать. Юриспруденция – штука точная, и не позволяет сознанию выходить за рамки стандартов, фактов и конкретного практического опыта.

– Вы ошибаетесь, Аристарх Петрович. Образование у меня историческое. Я – историк, а юриспруденцию еще только изучаю на практике, – признался ему.

Колохатько оживился.

– История? Тогда совершенно другое дело. Это наука, которая учит верить в возможность любого события, а в истории человечества столько невероятного, – удовлетворенно заметил профессор, – А я – религиовед. Знакомы с таким предметом?

– Третий курс истфака, – вспоминаю я. – Полгода лекций и отметка в зачетке.

– Вот-вот, значит поймете суть моего изложения. Я всю научную жизнь занимался изучением религиозных концессий – всех, от христианства до язычества. Полгода назад я участвовал в конференции религиоведения в Германии, и мне, благодаря одному моему немецкому коллеге, попал в руки кое-какой документ. Старинный пергамент детально описывал процедуру Конечного Затмения.

– Что это? – скептицизм сменился любопытством, и оно червяком ковыряло внутри. Я готов был пожирать все, что излагал Колохатько.

– О Конечном Затмении, как ритуале, описывалось еще в Некрономикон…

– Из романов Лавкрафта? – недоверчиво перебиваю я. – Так это же придуманная книга писателя-фантаста.

В памяти сразу всплыли детские комиксы по рассказам известного автора ужастиков.

– Нет, Саша, Лавкрафт ссылался на вполне существовавшую вещь, написанную последователями Сатаны, – уверенно заперечил Колохатько. – Просто он не мог предъявить ее наличие, а у нас, людей, так принято: не покажешь – не докажешь. Другое дело, что подлинник Некрономикон до сих пор не идентифицирован, а количество версий книги настолько велико, что выявить среди них настоящую нереально. И все же, я находил в авторитетных источниках утверждение, что Некрономикон существовал и содержал подробное описание ритуала Конечного Затмения.

Я будто забыл, где мы с заявителем Колохатько находимся в этот момент, а все происходящее напоминало живую дискуссию научного совета.

– И в чем же смысл этого…. Конечного затмения? – наконец, спросил я.

Самое важное, что мне предстояло узнать. Чувствую, как сипнет голос и покрывается влагой спина.

Колохатько отворачивает взгляд в сторону, будто ищет ответ где-то в стороне.

– Селена, Диана, Хана, Чандра, Мецтли, – начал вдруг перечислять профессор. – О ком идет речь, молодой человек?

– Богини Луны, – быстро проговорил я в ответ, пытаясь уследить за его мыслью.

– Верно. Разные народы ее по-разному называли, – кивнул Колохатько. – Это женщина, своей силой оберегавшая небесное тело. Ее создала природа как олицетворение Луны, ее жизни и ее предназначения. У богини магический дар охранять спутник, пока он, в свою очередь, бережет самое ценное – нашу Землю.

– Вы излагаете мне доклад по мифологии, Аристарх Петрович, – усмехаюсь я. Зачем он мне все это рассказывает?

– Я годы потратил на то, чтобы понять, – спокойно продолжил Колохатько. – Существовали боги, или это выдумка креативных людей? Не знаю, Саша, есть ли у меня однозначный ответ. Но отрицать то, что богиня Луны существует, брать такую ответственность в сложившейся ситуации, не могу.

– Вот-вот, – нетерпеливо заметил я, пытаясь вернуть профессора к сути. – Давайте все же о ситуации.

– А я от нее и не уходил, – строго заметил Аристарх. – Но без вступления по мифологии вы меня далее просто не поймете. Теперь более важное.

– Мой коллега, профессор Ганс Миллер на конференции в Мюнхене показал мне старинный монускрипт, четко описывающий Конечное Затмение. Миллер читал мои исследования по роли богини Луны в религиях разных народов и уважительно относится к этим работам, поэтому предположил мою заинтересованность в данном письме и любезно позволил снять с него копию.

– И вы его прочитали? – задал я, пожалуй, самый тупой вопрос за сегодняшний день.

Колохатько усмехнулся. Ловлю в себе ощущение растущего мандража.