Тень мечей
Шрифт:
— Я хочу посеять раздор между франками, — тщательно подбирая слова, ответил раввин. — В смерти Ричарда обвинят Саладина, и это разожжет войну.
— Ты на самом деле мудр, — прошипел Синан. — Ты понимаешь, что твой султан казнит тебя, если узнает, что ты обратился ко мне?
— Да. — Маймонид склонил голову. Похоже, Синан взялся его стыдить в обмен за выполнение этого злодеяния. Если такова цена мести, он с радостью ее заплатит. Но раввин чувствовал, что цена договора с этим дьяволом намного больше, чем он может себе представить.
— Ты знаешь, почему он меня ненавидит?
Маймонид не знал, и ему было на это плевать. Он просто хотел заключить договор и уйти. Но свои мысли он оставил при себе.
— У меня есть много предположений. Возможно, ты меня просветишь.
Синан тяжело задышал. Это было алчное, свистящее дыхание, еще более пугающее, чем его смех.
— Я единственный, кто когда-либо держал жизнь великого Саладина в своих руках. Не стану утомлять тебя подробностями нашей вражды. Достаточно сказать, что однажды ночью он проснулся с кинжалом у горла. Он не верил, что мои люди смогут проникнуть в его личные дворцовые покои, в саму его спальню. Великий султан настолько испугался, что обмочился.
Став свидетелем того, с какой легкостью ночной гость в маске проник в его дом этой ночью, Маймонид не сомневался, что Синан говорит правду.
— Тем не менее ты пощадил его.
Маймонид внезапно понял, сам не зная почему, что Синан улыбается в темноте. Но лицо его продолжало оставаться в тени.
— Да. Он играет свою роль. Я послал головореза, чтобы показать Саладину, что он, как и любой человек на земле, живет лишь согласно моей доброй воле.
Скорее всего, он говорил об этом из желания напомнить себе о том, кем он был на самом деле, когда жажда мщения еще не поглотила его разум, но раввин не мог позволить этому безумцу заблуждаться относительно своего всемогущества. Это было оскорблением Всевышнего и всего, во что верил Маймонид.
— Только Богу подобное подвластно, — сказал раввин и тут же пожалел об этом. Какой смысл гневить злого убийцу с раздутым самомнением? Чтобы накликать собственную смерть?
Но Синан опять засмеялся — ни малейшего намека на обиду.
— Согласен с тобой.
И тут Маймонид понял. Молва ничего не преувеличивала. Старец Горы создал наивысший культ воинов, и эти воины готовы положить за него свою жизнь, потому что они верят в его божественную сущность. Ходили слухи, будто Синан похищал юношей и привозил их в свое секретное горное лежбище, напоминавшее самый великолепный сад на земле. Юношам говорили, что они умерли и очутились в раю. Юношам, которых окружали пьянящие родники и сочные плоды; юношам, которые находились в компании самых красивых на земле женщин, облаченных в роскошные одежды райский дев; юношам, которых ежедневно одурманивали гашишем, убеждая их в том, что они воины-ангелы Синана. Поэтому они — после соответствующей обработки — беспрекословно выполняли все, что приказывал им Синан. Они не боялись смерти, поскольку верили, что уже мертвы, а поэтому бессмертны. Синан убедил своих воинов, что он Бог. И сейчас, слушая его речи, раввин внезапно понял, что этот демон сам в это искренне верит.
Не зная, как поступить в присутствии безумца, который являлся воплощением подлинного зла, Маймонид решил стоять на своем.
— Ты сделаешь то, о чем я прошу?
— Сделаю. Но мне понадобится помощь твоей племянницы. Я слышал, она спит с Ричардом.
Раввин от удивления открыл рот. Синан знает о Мириам! И явно слышал, что болтают злые языки об отношениях Мириам и безнравственного короля.
— Я не знаю, как с ней связаться, — ответил раввин, когда обрел способность говорить. Он не имел ни малейшего желания втягивать Мириам в это безумие, но его посетило ужасное предчувствие, что уже слишком поздно.
— Мои люди об этом позаботятся, — отмахнулся Синан. Он, по-видимому, считал, что проникнуть в хорошо охраняемую крепость крестоносцев и втянуть пленницу раввина в заговор — детская забава. Кем же возомнил себя этот человек?
— Я боюсь впутывать ее в это дело, — прямо заявил Маймонид.
Синан откинулся назад.
— Я понимаю, что она сносит ласки Ричарда только потому, что вообразила себя шпионкой вашего султана. Пусть докажет свою преданность.
Все услышанное оказалось для раввина новостью. Но в словах Синана звучала ужасная правда. Мириам не единожды выказывала желание сыграть роль шпиона в этой войне. Если она легла в постель Ричарда, то лишь по этой причине. И Маймонид неожиданно подумал, что ситуация уже вышла из-под контроля. Она распалила любопытство Синана, и он не остановится, пока не закончит дело к своему удовольствию. Мириам так или иначе будет втянута в это страшное деяние, даже если раввин не даст своего одобрения.
— Я знаю Мириам, — наконец проговорил раввин. По необъяснимой причине он не мог лгать этому жестокому убийце. — Если дадите ей знать, она обязательно поможет.
Синан радостно захихикал. Маймониду показалось, что именно так смеялся Сатана, когда наблюдал, как Адам и Ева вкушают запретный плод.
— Мне понадобится ожерелье твоей сестры.
Маймониду захотелось с криком убежать в ночь. В этот момент он понял, что Синан на самом деле чудовище из потустороннего мира. То ли джинны ему нашептали, то ли другие демоны пустыни были у него в услужении, то ли через учеников Соломона к нему перешло запрещенное волшебство, — но Старец Горы явно знал то, чего не могла знать ни одна живая душа.
И все же раввин подчинился. Как будто под гипнозом, Маймонид полез в карман и достал амулет. Зеленый нефрит блеснул в свете одинокой лампы. Не желая ни на дюйм приближаться к Синану, раввин послушно бросил ему ожерелье. Синан с легкостью поймал его, и сердце раввина ухнуло вниз, когда он подумал, что отныне в руках этого человека находится амулет со священными буквами тетраграмматона.
— Отлично. Осталось обсудить мое вознаграждение.
Маймонид приготовился. Он чувствовал: что бы ни потребовал Синан, цена окажется намного выше — во всех смыслах.
— Я бедный человек, но я найду способ…
Синан в темноте поднял руку, призывая к молчанию.
— Мне не нужны деньги.
Маймонид затаил дыхание.
— Тогда что?
Синан встал, но не стал подходить к кругу света.
— Я слышал, ты почти закончил трактат о вероисповедании иудеев. Так называемый «Путеводитель колеблющихся».
Больше Маймонид ничему не удивлялся.
— Да. И что?
— Я хочу, чтобы в обмен за смерть Конрада ты подарил мне экземпляр этого трактата со всеми своими пометками. Это все.
Даже в самых темных своих мыслях раввин не ожидал такого.
— Зачем?
Когда Синан заговорил, голос его звучал на удивление сухо:
— Вопросы божественного интересуют меня больше любых мирских сокровищ. Ты можешь не поверить, ребе, но я тоже выполняю святую миссию. Я властвую над смертью, а в смерти мы по-настоящему переживаем божественное.
Когда он говорил, огонь в лампе трепетал, хотя Маймонид не чувствовал ветерка — какой ветер так глубоко под землей? Раввин на секунду загляделся на пламя. Когда он поднял глаза и посмотрел на то место, где стоял Синан, по его спине пробежал холодок.