Тень олигарха

Бахарева Ксения Васильевна

Гармонию оборвал резкий телефонный звонок. Ирина вздрогнула и затихла, не докончив мотив.

— Привет, Лебедев! Тебе пора возвращаться! — на том конце провода молодой дерзкий капитан Вихров, ехидно посмеиваясь, решился первым сообщить горячий приказ начальства. Несмотря на более высокое звание, он занимал куда менее ответственное служебное положение ввиду постоянного беспросветного разгильдяйства, и только папкино генеральское покровительство до сих пор удерживало его на посту.

— Что случилось? — огорчился лейтенант из-за прерванного наслаждения от звучавшей мелодии.

— Знаешь такую популярную певицу Ирину Арбатову?

— И что? — Лебедев

посмотрел ей прямо в глаза.

— Муж ее найден. То ли застрелился сам, то ли помогли.

— Когда?

— Утром соседка обнаружила. Там все оцеплено, жены нигде нет, сбежала, говорят, однако оперa нашли то, что будет тебе интересно. Начкрим приказал тебе браться. Меня отстранили, как всегда.

— Еду.

Ирина пристально смотрела на Лебедева и молчала. Нет, слез не было. То ли из чувства некоторого облегчения от неизвестно кем исполненной мести за годы ее унизительного рабства в золотой клетке, то ли из-за осознания определенной вины (не будь ее побега, может, ничего не случилось бы, все же ее охватило сожаление:

— Грустно. Не меня, так его. Выпало же жить в бандитское время.

— В громких убийствах всегда прослеживается четкая тенденция: как только у нас появляются богатые люди, вслед за ними подтягивается «клиентура» из уголовного мира.

— Моя милиция меня убережет?

Ирина встала и медленно подошла к окну, за которым по-прежнему текла тихая провинциальная жизнь поздней ноябрьской осени: вот-вот будут скованы льдом вольные воды на реках, подуют холодные балтийские ветра, придут жесткие морозы, женщины будут вешать постиранное белье на длинные веревки, потянутся старики к обветшалым скамейкам. Только она не будет прежней. Лебедев не стал мешать ее стойкому молчанию, решив поставить чайник на кухне. Вдруг послышался короткий хлопок и Ирина упала на пол навзничь. Лебедев, холодея, возвратился в зал, обхватил ее голову, вытер кровь у виска. Певица несколько мгновений смотрела на него с улыбкой и вдруг прошептала:

— И меня… как его. Не жить мне на свободе…

Не прошло и трех часов с утреннего совещания в кабинете начальника уголовного розыска районной милиции, как сбежавшую заложницу обнаружили. «Крот? Или телефон слушали?» — размышлял Лебедев по пути в Москву и пришел к выводу, что это был крот, ибо, прокручивая события дня, вспомнил, что про беглянку по телефону никому не говорил.

Свежее дыхание

Ноябрь — декабрь, 1994 год, Аделаида, Минск

Ноябрьской австралийской весной потяжелевшая Татьяна наконец выбралась к острову Кенгуру, битых сто километров передвигаясь на автомобильно-пассажирском пароме, мечтая насладиться уникальным заповедником в тот самый момент, когда просыпается дикая природа. Ей сильно хотелось не только полюбоваться колонией морских котиков и львов, но и почувствовать их энергию и зарядиться ею. Долгое время она уговаривала на увлекательное путешествие домашних, однако каждый из них был глубоко занят важными делами. Дима все больше отдалялся, по мере того как увеличивался в размерах Татьянин живот, а Маришка после школы вместе с верным другом Джи днями напролет пропадала то в старом Маяке в Порту Аделаиды, то в местном Центре по спасению диких животных. Несколько месяцев кряду Татьяна испытывала громадное неудобство от любых передвижений в транспорте (и легковой автомобиль не исключение), буквально через пяток минут ее начинал выворачивать наизнанку токсикоз, и лишь к середине срока одна бывалая местная

жительница посоветовала ей съесть стакан земляники, и тошноту как рукой сняло. Так что, почувствовав облегчение, Татьяна захотела надышаться морским воздухом.

Постепенно утро уступало место яркому полдню, при котором океан выглядел необычайно красиво, переливаясь сотней мыслимых и немыслимых оттенков бирюзы. На пляже могучие серо-коричневые представители колонии морских котиков расслабленно грелись на солнышке, абсолютно не реагируя на кучку прибывших любопытных туристов. Татьяне легко удалось рассмотреть, как ластоногие ушастые тюлени вскидывали черные гривы от брызг, что взлетали вверх, ударяясь о темно-желтые прибрежные камни. Рядом с самцами пристроились особи поменьше — очевидно, заботливые мамаши, наблюдая, как их повзрослевшие детеныши баловались рядом, играя оставленным кем-то мячом, ловко подпрыгивая и крича.

Татьяна, носящая под сердцем ребенка, пристально смотрела на запоминающуюся картину незагрязненного мира и в конце концов почувствовала себя скромной гостьей природы, в удивительном устройстве которой ничего не следовало бы менять, поскольку в подобной среде обитания царила высочайшая гармония.

Теперь, обретя определенную энергию, напитавшись ею, Татьяна должна была спуститься на землю, ибо финансовая подушка безопасности испарилась, а семье предстояли немалые траты, в том числе и в связи с родами. Дмитрий, горячо желающий иметь собственного ребенка, тем не менее заботился лишь о своем благополучии, полагая, что авось как-нибудь кривая выведет и деньги сами спустятся с небес. И Лисовская, не советуясь ни с кем, приняла решение о срочной поездке на родину, пока ее еще могут пустить в самолет.

Родина встретила Татьяну суровой непроглядной бурей и колючим ветром. В бледном сумраке она разглядела, как на белом от снега фасаде здания, возле которого был застрелен Александр Лисовский, красовалась большая неоновая вывеска дорогого магазина под названием «Александр». Офис банка, очевидно, переехал, и Татьяна отправилась к давнему партнеру мужа Юрию Константиновичу домой. По пути заглянула в валютную секцию ГУМа, в которой без проблем можно было за валюту купить виски Jonnie Walker и бельгийский шоколад.

— Ты? В Минске? — удивился Юрий Константинович и с оторопью вяло пригласил Татьяну в квартиру.

Женщина медленно сняла дорогую шубу, приоткрывая болотно-зеленое бархатное платье и интересное положение.

— Ждешь пополнение, поздравляю! — пробурчал Юрий Константинович, опешив и от внезапного визита дамы, и от ее округлого животика.

— Да, как видишь, и, пока не наступил час икс, решила тебя потревожить немного.

— Кофе? Чай?

— Не откажусь… Виски бы, но нет… Чай лучше. — Дама со вздохом упала всей располневшей грацией на кухонный стул.

— Беременность тебе к лицу! Какая-то особенная краска на лице! — заметил Юрий Константинович, а про себя отметил, как слегка воспаленные и припухшие губы, да и блеск в глазах преобразили ее невыразительную и серую прежде внешность. И вслух продолжил: — Ну рассказывай, какая она, жизнь на чужбине? — Юрий Константинович покосился на Jonnie Walker, но открывать не спешил, поставив перед Татьяной домашний пирог и большую кружку свежезаваренного чая.

— Да все как будто нормально… Соскучилась по соленым огурцам, родной сметане и глазированным сыркам. Маришка учится, Дима работает… и расслабляется. Жилье, машина есть, но все дорогое… Видишь ли, Юра, в Австралии, если нет на счету десяти тысяч долларов в месяц, ты — нищий.