Тень олигарха

Ноябрь, 2007 год, Лас-Вегас

От вечерних блестящих нарядов с откровенными декольте слепило глаза. Длинное темно-синее вычурное платье с чрезвычайно открытой спиной, что продефилировало мимо, выглядело целомудренным спереди и откровенно сексуальным сзади. Рядом с очередным поклонником таланта из мира кино бледно-розовое изящное совершенство излучало невероятную элегантность, чистоту линий, как образец минимализма высшей пробы. Обладательница наряда в черно-белой графике с роскошным шлейфом и шокирующим боковым разрезом опьяненно шуршала вокруг, роняя бокалы

из-под шампанского на пол, отчего шустрые официанты с накрахмаленными полотенцами на согнутых руках стремились в прыжке поймать хрупкое изысканное стекло, хотя получалось далеко не всегда уловить правильную расстановку сил. На круглых столиках на высоких ножках банкетная трапеза почти исчезла, оставив на дорогой фарфоровой посуде обглоданные хвосты тигровых креветок и недоеденные кусочки лимонов в миниатюрных тарталетках и пирожных. Пиршество киноиндустрии клонилось к исходу.

Вот потрясающая подтянутая красавица в преклонном и почтенном возрасте в нежно-зеленой драпировке в компании молодого кавалера взмахнула китайским веером так, что ударила спутника по уху, отчего оба разразились гомерическим хохотом. Рядом пухлая актриса, снискавшая популярность в последнее время в долгоиграющем мыльном сериале, в ретро-образе в стиле золотого века Голливуда, в нескромной позе присела на единственный в холле диванчик у выхода и заснула. Мимо пронеслись телевизионщики с камерой, в погоне за горячими новостями шоу-бизнеса и пока еще не охваченными персоналиями для коротких интервью.

И все же на традиционной ярмарке тщеславия минута славы не самое сладкое. Более всего радовались глаза известным и признанным талантам, которые на торжественном фуршете по случаю закрытия Международного кинофестиваля и сами старались подойти к победительнице в номинации «Лучший документальный фильм» с поздравлениями. Перед молодой женщиной с густой мальчишеской стрижкой под ежик, словно джин из лампы, предстал в дорогом черном смокинге с бабочкой высокий седовласый импозантный ведущий известной телевизионной программы «Без брони». И надо же: в тот самый момент, когда Энтони Бурдейн рассказывал о своеобразном личном опыте в многочисленных путешествиях по странам и континентам, Alex Fox заметила знакомый силуэт! Нет, она не могла ошибиться! Тот же нос с горбинкой, густая шевелюра и посеребренная внушительная борода промелькнула и исчезла. Далее мысли сбились и разговаривать с известным человеком, коего женщина много лет буквально боготворила, не было никакой возможности. И она упорхнула, извинившись, повернула за один угол, потом за другой, однако знакомый силуэт исчез безвозвратно. «Показалось?» — подумала Alex и на всякий случай принялась искать устроителей фестиваля.

Лауреат Международного кинофестиваля проснулась ночью от негромкого стука, будто состоявшего из неопознанного шифра азбуки Морзе.

— Кто там? Вы знаете, который час? — пробубнила кинематографистка в шелковой клетчатой пижаме, босиком нехотя подбираясь к двери гостиничного номера.

— Это я!

— Кто?

— Рита! — настойчивей прошептал женский голос, и от этого голоса забилось сердце и перехватило дыхание.

Саша изумленно открыла номер, посмотрела по сторонам, затащила подругу внутрь и тут же захлопнула дверь.

— Исчезаешь, появляешься?! Я практически тебя похоронила… Как ты могла?

— Прости, так надо было, иначе бы все кончилось весьма печально.

— Стало быть, тебя не убили!

— Можно я останусь здесь до утра?

Тускло светила настольная лампа, с восходом солнца свет от нее стал едва заметным. Справа на подушке разложила смоляные кудрявые локоны Рита, так и уснула не раздеваясь.

Глядя на исхудавшее гибкое тело подруги в чуть задранной цыганской юбке и щеголеватой белоснежной блузке с рюшами, Саша вспомнила, как они встретились в первые дни учебы в киношколе. Высокая, длинноногая и грациозная, с роскошными кучерявыми волосами и непослушной челкой над огромными выразительными карими глазами, девушка источала бешеный азарт и жажду творчества. Оказалось, Рита родилась в Бруклине в семье трудолюбивых ортодоксальных евреев, обосновавшихся в Америке в первую волну эмиграции в начале двадцатого века. Ее дед, сколотивший небольшое состояние на изготовлении стильных ботинок «джимми-шимми», занялся мелким ремонтом и основал артель, где работала дюжина подмастерьев. С годами у переселенцев из Западной Беларуси скопились большие суммы, благодаря которым они намеревались

дать внукам приличное образование и вывести их в люди. А Рита, мечтавшая о кинокарьере, в пух и прах развеяла родительские планы о приличии, ибо в их понимании в Голливуде невозможно было отыскать хоть сколько-нибудь верующих иудеев, чтобы составить приличную партию. Как ни уговаривали они, как ни отбивались от навязчивой идеи дочери, как ни запирали ее в старом чулане, молодую, упрямую и напористую особу было не удержать, и однажды ночью Рита сбежала из Нью-Йорка в Лос-Анджелес, прихватив с собой, помимо небольшого чемоданчика, наличную сумму, предназначенную как раз для учебы в приличном университете. Надо сказать, в киношколу девочка поступила без проблем: принимали всех, лишь бы были средства к оплате. Но к концу второго семестра стало ясно, что деньги кончились и взять их неоткуда.

И тогда на горизонте появился он. К тому времени Никола Кипиани, выходец из богатой грузинской семьи, учился в киношколе третий год. Познакомившись на вечеринке с Ритой, кавказец тут же потерял голову. Как умел он ухаживать красиво! Разве может с грузинами сравниться кто-то еще? Каждый день Никола одаривал Риту цветами, дорогими подарками, приглашая на роскошные ужины в фешенебельные рестораны. Но более всего покоряли в нем неподражаемая обходительность, ласковые слова, нежные руки и восхитительное обаяние. И Рита сдалась, более того, ответила взаимностью и через месяц переехала жить к нему в просторную квартиру недалеко от павильонов Warner Brothers.

Счастье длилось долго, около десяти лет. За это время Никола стал уважаемым звукорежиссером, что позволило ему приобрести дом на Беверли-Хиллз, имел постоянные крупные проекты и концерты с приглашением голливудских звезд. Не отставала от любимого и Рита, открыв мобильную продюсерскую фирму по производству документальных фильмов. Все разрушилось в одночасье. Какие-то бандиты взяли Кипиани в заложники, потребовали внушительную сумму, но, получив деньги, убили его и сбросили тело в озеро. Вскоре пропала и Рита, предварительно продав бизнес подруге. И вот теперь она тут, спит на кровати в отеле, появившись из ниоткуда, толком ничего не объяснив.

В полдень подруги с небольшим чемоданчиком, в дорогих широкополых шляпах, крупных солнцезащитных очках и стильных одеждах спустились в просторный, устеленный темно-красным ковролином холл отеля, в котором было на редкость многолюдно. На выходе у стеклянных дверей их настиг полицейский.

— Рита Пинкрат? — осведомился он.

— Да, сэр, а в чем дело? — равнодушно ответила дама, словно уже приготовилась к резкому повороту событий.

— Ваши руки, мэм! Вы арестованы! — кратко приказал полицейский в холле.

— Да, сэр, — согласилась Рита.

— Подождите, а в чем ее обвиняют? — попыталась опротестовать действия блюстителя порядка Саша.

— Мэм, в убийстве человека… Но вам лучше не вмешиваться. — Коп защелкнул наручники на запястьях Риты и стандартно проговорил, не глядя в ее глаза: — Вы имеете право хранить молчание…

Рита долго смотрела на Сашу не отрываясь, пока наконец не исчезла за темными стеклами салона автомобиля полиции.

Апрель, 1993 год, Берлин

Тихое утро пробиралось неслышно сквозь маленькую щель на плотной волнистой шторе, повинуясь набежавшему времени, яркому обманчивому солнечному лучу, что обычно бывает ранней весной, и чарующему запаху только-только испеченного штруделя, исходящему из кофейни напротив через чуть приоткрытое окно тесной частной гостиницы. На белоснежной подушке еще царствовал Морфей, позволяя Александру вдоволь налюбоваться милыми чертами курносого создания, о существовании которого до недавнего времени он и не подозревал. Ему не встречались женщины очаровательнее Сашеньки. В меру сочные губы, уверенная озорная улыбка, возвращающая в беззаботное детство, когда мечталось и хотелось всего и вся, и в детстве том определенно была любовь. Как же так случилось, что отныне взамен постоянной тоски как неотвратимого чувства одиночества пришло удивительное познание, что ближе и дороже на свете нет никого? Мужчина от избытка нежности хотел было дотронуться до небольшого ежика по-мальчишески торчащих густых темных волос, как вдруг огромные зеленые глаза с веселыми крапинками распахнулись в удивлении, застав врасплох его поднятую руку буквально на излете.