Тень Орла
Шрифт:
Всюду курились синеватые дымки мангалов, заставляя глотать слюну от аппетитных запахов жареного мяса и рыбы.
Тонга немного расслабился. Голод давал о себе знать пока еще тихим посасыванием в животе, но запах еды раздразнил аппетит беглеца, его тонкие ноздри раздулись, потянули воздух. Тонга свернул и решительно направился к мангалу.
– Эй, господин, хочешь стать богатым за один раз?
Тонга остановился, покрутил головой, потом догадался поглядеть под ноги. На плетеном коврике, поджав ноги, сидел маленький тощий человечек: темноволосый, в широких синих штанах,
– Смотри внимательно, господин. Моя рука против твоего глаза. Угадаешь, где шарик – я тебе даю одну золотую монету или десять серебряных, как захочешь. Не угадаешь – ты даешь мне одну серебряную монету или десять медных.
Тонга уставился на тонкие ловкие руки человечка с напряженным вниманием ребенка. Руки сделали всего три быстрых движения. Игра оказалась совсем не сложной. Тонга уверенно указал на левую чашку.
– Ты угадал, господин, – уважительно объявил человечек, – у тебя острый глаз. Наверное, ты славный воин! Сыграем еще раз, по две монеты?
– Что ж, лишних две монеты мне не помешают…
Человечек склонился над своей доской и Тонга не увидел быстрой довольной улыбки.
– Вот он! Хватай его!
Тонга выпрямился… и нос к носу столкнулся с козлобородым. Он понял, что расслабился рано.
Не раздумывая, Тонга выдернул дощечку, стряхнул чашки и, пригнувшись, (сабля над головой свистнула, но без толку) врезал доской под колени козлобородому. Тот взвыл и осел, а Тонга добавил той же доской по голове. Перескочив через поверженного противника, он ринулся в пестрый водоворот базара, а вслед понеслись крики:
– Хватай изменника! Десять монет из казны господина Рифата!!!
На «изменника» можно было наплевать, любой базар традиционно аполитичен, да и десять монет не состояние, при всем уважении к начальнику городской стражи, но потом кто-то додумался крикнуть: «Держи вора!», и это было гораздо хуже.
Тонга припустил как заяц.
Босые ступни приласкал мягкий ворс бесценных пыльных ковров, брошенных продавцами прямо под ноги покупателей. Тонга проскочил ковровые ряды и оказался в оружейных. Сверкающая на солнце сталь напугала его, он метнулся к другому прилавку. Цепкая рука вынырнула из-под навеса, схватила его за плечо…
– Гляди, господин, такое чудо ты не увидишь нигде, кроме моей лавки!
Продавец, нестарый еще мужчина, подкинул в воздух лоскут невесомой ткани и неуловимым движением сверкнувшего клинка разрубил его пополам.
– Держи вора! – рявкнули вдруг совсем рядом. Тонга дернулся, но торговец проворно ухватил его за безрукавку и тонко заорал:
– Поймал вора! Поймал!
Волшебное лезвие оказалось у самого горла.
Раздумывать было некогда. Тонга ударил продавца локтем, попал под ребра. Тот сдавленно хрюкнул, пальцы разжались, и Тонга, подхватив саблю, нырнул в разноцветное море дорогих тканей.
На плетеной циновке, почти под ногами покупателей, лишь чуть в стороне, сидели два старика, по виду древних, как сам базар. Они не прятались от солнца под навесом, напротив, старики расположились так, чтоб полуденное светило обдавало их своим почти нестерпимым жаром. Видно, холодеющая кровь, вяло бегущая по жилам, уже не могла их согреть. Старики почти не разговаривали, только неспешно передавали друг другу отделанный серебром мундштук старинного кальяна.
Голые пятки Тонги промелькнули мимо со скоростью сплетни, а следом застучали башмаки городской стражи. Что-то затрещало, и холодная волна синего шелка покатилась на стариков, грозя их смыть.
– Держи вора!!! – ревел базар.
Тонга рванулся напрямик, сшибая прилавки, опрокидывая навесы, расшвыривая товар. Как спятивший пловец, он греб в море золотой парчи, серебряного шитья и легчайшего шелка, почти не различая берега и не надеясь доплыть.
С треском раскололась хитрая клетка. Пестрая птица – павлин с радужным хвостом – вывалилась наружу и обиженно заорала на весь базар.
Разноцветное море неожиданно кончилось, но теперь на Тонгу обрушились горы серебряной, медной и глиняной посуды. Он хватал чаши, блюда, кувшины, иногда вырывая их из жадных рук торговцев и, не разбирая лиц, швырял в каждого, кто пробовал к нему приблизиться. Правая рука его сжимала украденную саблю и, видя, какие она плетет в воздухе кружева, приблизиться к беглецу отваживались немногие.
Сразу за ним с сухим стуком рухнул алый тент, а перед глазами оказалась большая туповатая морда рыжего верблюда, меланхолично жующего. Тонга нырнул ему под брюхо, вынырнул с другой стороны, хлопнул его по мягкому боку. Верблюд проводил его глазами, полными печали и задумчиво плюнул на влезшего следом стражника.
Беглец влетел в открытые двери ближайшей лавочки и рявкнул:
– Хозяин! Халат мне! Богатый! И башмаки!
Тот без суеты обернулся, и Тонга ничуть не удивился, что богатый торговец оказался евером.
– Халат мне! – с угрозой повторил Тонга, – и побыстрее. Иначе будешь свою тупую голову на заднем дворе разыскивать, – и для убедительности качнул саблей.
Блеск оружия не произвел должного впечатления.
– Вы что, молодой человек, решили из меня шутки шутить? – спокойно спросил торговец.
– Старик, я убью тебя! – в третий раз рявкнул Тонга, уже менее уверенно и на пол тона ниже.
Евер пожал худыми плечами:
– И вы что, каждый раз, когда собираетесь кого-нибудь убить, орете за это на весь базар?
Тонга растерялся.
– Садитесь, молодой человек, – продолжал торговец, – выпейте вина. Вам нужен халат? Я вас понимаю. Всем нужен халат, но зачем, чтобы из тихого дела стало шумное? Вам нужен халат, но у вас нет денег? – почти против воли Тонга кивнул. – У вас нет денег, но есть этот замечательный клинок дамасской работы… Заметьте, я не спрашиваю вас, откуда вы его взяли и почему за вами гоняется стража. Я просто вхожу в ваше положение. Вам нужен халат! Молодой человек, у нас с вами может получиться коммерция… Римас сделает вам халат и даже башмаки, только не нужно кричать за это на весь базар.