Тень 'Полярной звезды' (Салли Локхарт - 2)
Шрифт:
Комната мистера Вебстера была над студией и выходила на улицу. Фредерик не знал, добрался ли туда огонь или еще нет, но комната Салли была над кухней, и там, по-видимому, становилось опасно. Когда Макиннон, трясясь, спустился с лестницы, Фредерик знаком приказал ему подойти к остальным.
– Помогите женщинам... выбраться через окно...
– прохрипел он, с трудом набрав в легкие воздух, - по лестнице уже не пройти...
– Только не через окно! Нет-нет, я не выношу высоты...
– Тогда горите, - сказал Джим и повернулся к Вебстеру.
– Тащите-ка ваш матрац, -
– Понимаешь, дело не ладно, - сказал он тихо.
– Мисс как-там-ее заперлась в своей комнате. Просит: разрешите мне остаться. Погоди... а ты-то в порядке?
Фредерик кивнул.
– Голова закружилась, - выговорил он хрипло.
– Где ты был?
– Внизу. Дым. Не мог пробиться. Ну, пошли. Думаю, это все Беллман.
– Маляры, - сказал Джим, когда они поспешно взбегали по лестнице.
– Мне с самого начала показалось, что с ними что-то неладно. Я должен был сообразить раньше - знал ведь, что-то не так. Послушай, да у тебя на шее чертовски паршивая рана, дружище!
– Что-то там на меня упало, - пробормотал Фредерик, и тут снизу раздался крик, а затем чудовищный грохот: пол в комнате Салли рухнул вниз, в кухню.
– Подожди, - сказал Джим и ринулся вниз.
Макиннон уже выбрался наружу, миссис Гриффитс тоже храбро спускалась по хлипким простыням, однако с Элли им пришлось помучиться. Через окно она просунулась, но спускаться по простыням ее невозможно было заставить.
– Ну, давай же, давай, глупышка, ты же взрослая девочка!
– подбадривала ее Салли, но Элли только хватала ртом воздух, моргала, в ужасе вцепившись в связанные простыни.
– Ты должен спуститься с ней вместе, Джим, - сказала Салли.
– Ладно. Но сперва спустишься ты - покажешь ей, как это делается.
Он втянул Элли обратно и, оставив ее рыдать на полу, помог выбраться Салли.
– Зовите Фреда... скажите, чтоб поторапливался, - сказал он Вебстеру.
Вебстер крикнул, но ответа не было.
– Надеюсь, он справится, - сказал он.
– Дом недолго продержится. Я поднимусь и помогу ему...
– Вы оставайтесь здесь, я сам поднимусь туда, - сказал Джим.
– Только спущу Элли вниз и сразу же вернусь. А вы проверьте, как бы не ослабли узлы.
Вебстер кивнул, а Джим вскочил на подоконник, ловкий, как обезьяна.
– Все в порядке, Сэл?
– крикнул он вниз.
Дома на другой стороне улицы все были освещены, словно декорации, и уже начинала собираться толпа. Салли спустилась на землю, крикнула, что добралась благополучно, и Джим спрыгнул на пол.
– Ну, Элли, давай, - сказал он.
– Сейчас мы доставим тебя вниз.
Она поспешила взобраться к нему на подоконник.
– А теперь бери веревку вот так, вот-вот... я спущусь чуть-чуть ниже, впереди тебя, видишь, чтобы освободить тебе место... это отличное полот но, оно нипочем не порвется, я прихватил его из хорошего отеля, понимаешь... ну вот, ты хорошая девочка...
Его голос затих. Вебстер стоял и ждал наверху.
У подножия верхнего пролета лестницы Фредерику пришлось остановиться, потому что пол накренился... или показалось, что накренился. Дом стал похож на корабль посреди моря, все скрипело и колебалось. Со стороны студии донесся приглушенный звук взрыва, и Фредерик подумал: "Химикаты... Господи, хоть бы Салли успела спуститься..."
Но он заставил себя вскарабкаться по узкой лестнице, темной, жаркой, шаткой. Да он ли это? Наверное, это сон. Когда он взобрался наверх, тут оказалось гораздо спокойнее, как будто пожар пылал за сотни миль отсюда.
Было трудно дышать. Силы убывали с каждой минутой; он ощущал, как они вытекают из него, словно кровь. Возможно, это и была кровь. Он поднял руку и постучал в дверь Изабел.
– Нет!
– послышался сдавленный голос.
– Оставьте меня!
– По крайней мере, откройте дверь, - сказал он.
– Я ранен. Я не могу бороться с вами.
Он услышал, как в замке поворачивается ключ и отодвигается кресло: Она открыла дверь. Слабый свет свечи, ее распущенные волосы, ночная сорочка все это было из другого мира, отчего он почувствовал себя еще более потерянным и опять подумал, что видит сон.
– О! Да ведь вы... что вы сделали?
– вскричала она, отступив в сторону и пропуская его.
– Изабел... вы должны спуститься... времени совсем мало, - проговорил он.
– Я знаю, - сказала она.
– Осталось уже недолго. Я не выйду, вы знаете. Все вы здесь были так добры ко мне. А пытаться спастись?.. ради чего?
Она села на кровать. Вокруг нее по всей постели разложены были десятка два, если не больше, листов бумаги - по виду письма, - исписанные неясным, но решительным почерком. Она заметила, что он смотрит на них.
– Да, - сказала она, - это его письма.
– Я перечитывала их. Ничто на свете не могло бы дать мне больше счастья. И, проживи я до ста лет, у меня никогда не будет ничего лучше. А если я все-таки останусь жить - что меня ждет впереди? Одиночество, горечь, сожаления... Нет, нет, прошу вас, уходите, вы должны. Оставьте меня. Я молю вас. Вы должны уйти... Ради Салли...
Ее глаза блестели, и вся она как бы светилась. У него кружилась голова, пришлось вцепиться в комод, чтобы удержаться на ногах, и ее слова доносились до него издалека, хотя очень четко, как на озвученном дагерротипе.
– Изабел, глупая вы гусыня, спуститесь вниз и помогите выбраться хотя бы мне, если не хотите идти сами, - с трудом выговорил он.
– Все уже покинули дом, он может рухнуть в любую мину ту... вы же знаете, без вас я не уйду...
– О, вы такой упрямый... это безумие... а он ушел?
– Да. Я же сказал, ушли все. Пойдемте же, ради бога.
Какой она выглядела сейчас возбужденной, словно девушка, отправляющаяся на свой первый бал, - пунцовая, хорошенькая и юная... словно невеста... Ему было почти страшно: подумалось, что он уже умер и душа его погружена в дрему. Она сказала что-то еще, но он не услышал. В его ушах гудело, как гудел огонь там, внизу; да это, должно быть, и вправду был гул пожара... и еще этот пол... теперь и он уже трещал, скрипел.