Тень поражения
Шрифт:
Удобно, ничего не скажешь.
Глаза Шан задёргались из стороны в сторону, когда она принялась просматривать загруженные на инфочип данные, переданные на «Бельмонт» Эйхартом по просьбе самого Риваля.
Идеальное лицо женщины исказилось от отвращения, а кусочек высокотехнологичного пластика с тихим стуком упал обратно на поверхность стола.
— Что это ещё за дрянь?
— Записи по исследованию тела киборга. Именно его изучал профессор Лазарев перед своей смертью. Здесь всё, что он смог узнать перед своей кончиной. Технологически тело этого парня на поколения опережает всё, что есть у нас и, как считал сам Лазарев, всё, что может быть в вашем распоряжении.
— Аугментации человеческого тела — не моя область исследований. Я астрофизик, а не мясник. Какой мне с этого прок?
— Как я уже сказал, у меня нет доступа к данным по проекту Отиса. Но я могу предоставить тебе это. И информацию из «Сашимото индастриз» за твою помощь. Уверен, учитывая насколько сильно в Лиге Реформации Человечества развиты технологии кибернетических улучшений, ты найдёшь, как использовать эту информацию. Это и безопасность — всё, что я могу тебе предложить за твою помощь. Шан. Ты же умная женщина. Подумай сама. Что будет, если мы тебя сейчас отпустим...
— В консульстве меня защитят, — с уверенностью в голосе ответила она.
— Возможно, — согласился с ней Риваль. — А возможно и нет. В любом случае, через двадцать три минуты с нами состыкуется бот с отрядом, который возьмёт меня под арест. Тут я ничего не смогу сделать. Но есть шанс, что мой друг сможет прикрыть тебя. Я понятия не имею, как будет развиваться ситуация дальше, но что-то мне подсказывает, что в дальнейшем всё будет только хуже. Сама подумай. Лазарев, работавший над телом это киборга — мёртв. Отис и почти вся его группа, проводившая эксперимент в Нормандии — тоже. Адмирала Остерленда убили. Тебя пытались похитить после того, как ты попыталась получить информацию о работе Отиса. Любой, кто суёт свой нос в это — умирает. И всё. Нет никаких следов. Вообще ничего, за что можно было бы зацепиться, чтобы распутать этот грёбаный клубок. Только скажи и тебя доставят в твоё консульство на Галахде. Я уже предупредил Симмонса. Одно твоё слово, Шан и он со своими ребятами лично доставит тебя к их порогу, а дальше будь, что будет.
— И? В чём подвох? — спросила она.
— Ты сама распиналась о том, насколько ты гениальна и насколько важны, и монументальны твои исследования. Если согласишься помочь нам, то узнаешь всё, что сможем узнать мы. Всю информацию о том, что делали «Сашимото». Возможно, я этого не обещаю, мы сможем получить и данные по работе Отиса. По крайней мере попробуем. Тогда ты получишь и её. Всё, о чём я прошу — это помочь нам разобраться в ситуации и понять, что именно происходит.
В каюте повисло молчание.
Линфен сидела в кресле и не сводила с него своих сапфировых глаз, очевидно размышляя над чем-то.
— Есть одна очень старая книжка, — почти через минуту произнесла она. — Её написали задолго до того, как люди покинули солнечную систему. Задолго до начала проекта по колонизации Марса. Там собрали группу учёных и показали им останки упавшего на землю космического корабля инопланетян. В частности, его антигравитационного двигателя. Увидев, что подобное возможно, учёные с головой погрузились в исследования, пока через несколько лет не смогли создать свой собственный прототип. Работающий.
— И? В чём смысл?
— Никаких инопланетян никогда не существовало, — объяснила Шан. — Это была ложь. Сказка, предназначенная для охваченных порывом учёных и инженеров. Они совершили то, что считалось невозможным и сделали это потому, что им показали, что подобное возможно. Убрали психологический барьер. Понимаешь о чём я говорю?
— Не совсем, — покачал головой Риваль.
— Тебя никогда не смущал тот факт, что двигатели Кобояши-Черенкова никак не изменились с момента их создания?
— Чушь, — моментально фыркнул Риваль. — Старые установки ни чета нынешним.
— Ты не прав, — Шан задумчиво прикусило губу. — Это, как сравнивать древние двигатели внутреннего сгорания с разницей в производстве в пятьдесят лет. Да, материалы, технологии и способ производства изменяются, но принцип остаётся тем же самым. Это не эволюция. Всего лишь модернизация.
— Шан, к чему ты ведёшь? — горестно вздохнул Риваль.
— Если то, о чём ты мне рассказал — правда, — немного помявшись произнесла Линфен. — То такое происходит не только у вас в Вердене.
Риваль посмотрел на неё. Затем на переборку за её спиной. Хотелось взять и приложиться об нет головой. Хорошенько так, с чувством. Потому что иначе он не сможет сдержаться то сделает что-то о чём потом обязательно пожалеет.
— Господи, как же ты меня достала. Из тебя каждое слово приходится чуть ли клещами выдирать. И ты об этом молчала?!
— Не ори на меня! Я не обязана вываливать тут всё перед тобой!
— Так, — Риваль огромным усилием воли заставил свой голос звучать ровно и спокойно. — Хочешь сказать, что у вас тоже пропадали учёные, связанные с этой областью?
— Да. Несчастные случаи. Почти всегда. Я и думать об этом не думала, пока ты мне всё это не рассказал. Из шестидесяти восьми человек, что работали над проектом установки способной фиксировать выбросы частиц Черенкова почти половина уже мертва. За четыре года мы лишились почти всего руководящего состава и основных конструкторов. В этом одна из причин, почему работу над проектом приостановили и не стали развивать дальше.
— Хочешь сказать, что вы лишились тридцати своих долбаных гениев и ничего не сделали?
— Я этого не говорила. Да я об этом даже не думала. Все случаи — это либо естественная смерть, либо несчастные случаи. Там вообще никаких других подозрений не было!
— Тогда к чему были эти твои слова про книжку и прочее? Я не понимаю? И не надо мне в очередной раз напоминать, что я тупой. Спасибо, Шан. Я и без тебя это уже понял.
— Не переживай, я не люблю повторяться. Дело в том, что у моего отца существовала одна теория... — начала Линфен, а затем мотнула головой, будто то, что она собиралась произнести даже ей самой казалось кощунственной. — Даже не столько теория, сколько безумное предположение. Ты же знаешь, когда Кобояши и Черенков создали свой двигатель?