Тень Рагнарока
Шрифт:
— Отключить все коммуникаторы! — произнес Смирнов, уже совершенно серьезным голосом — Полная Боевая Готовность!
Экипаж мостика немедленно выполнил его приказ, отключив связь всех коммуникаторов с "внешним миром", тем самым, лишив экипаж "Одиссея" возможности наблюдать за событиями, происходящими в данный момент вокруг их корабля. Также они перевели броню звездолета в активное состояние и направили все носовые орудия в сторону образовавшейся перед крейсером сингулярности. Как только "Одиссей" был полностью готов отразить возможное нападение, могущее последовать за открытием парапространственной воронки и уже был готов сделать предупредительный
— Говорит "Альбатрос", позывной "Говорун"! Примите меня на борт! — голос Торона выдавал смешанные чувства удивления и радости, связанные с тем, что выпущенный элионарами энергетический сгусток не только создал входной портал в системе Анастасия 2061, но еще и сопровождал его в парапространстве до заданной точки, а затем открыл еще одну воронку, позволив покинуть "темное измерение" и оказаться в нужное время в нужном месте.
— Ядрен-батон! — выпалил Смирнов, удивившись произошедшему куда больше, чем прилету его подопечного на таоронском драконе после свидания с Миленой — ты это как дырки в пространстве делать-то научился? Я конечно понимаю, что ты большой, в смысле, отличный специалист по женскому полу, но, чтобы так беспардонно поиметь пространственно-временной континуум, одного размера всяких там частей тела, однозначно, маловато!
— Сер, я с удовольствием отвечу на все ваши вопросы! Но сначала у меня к вам небольшая просьба! — ответил Торон, направляя корабль к "Одиссею".
— Какая сынок? — поинтересовался Василий Иванович.
— Можно мне чего-нибудь сладкого… — Арнак вымучено улыбнулся и посмотрел адмиралу прямо в глаза.
— А тебе как сладкое подавать!? — расхохотался Смирнов — с рыжей бабой до или после!?
— Лучше всего без… — ответил Торон, влетая в ангар.
— Что у нас творится! — покачал головой адмирал — это я старый и больной, а у молодежи ведь только жизнь начинается… И куда катится наша Галактика!
— Вы это о чем, сер? — поинтересовалась Джессика Нортон.
— Это я о том, что пить чай со сладким, но при этом без женщины, является признаком заболевания, которое нужно лечить курсами интенсивной терапии! — ответил Смирнов, поднимаясь — ладно, отбой всякой там Боевой Готовности! — махнул он рукой в монитор — и кстати, — добавил он, подойдя к двери и повернув голову — никакой сингулярности, и уж тем более вылетающего из образовавшегося парапространственного тоннеля майора Торона, никто никогда не видел и данного разговора тоже никогда не существовало! Вопросы, есть!?
— Вы это о чем, сер!? — ответили все присутствующие на мостике члены его женского экипажа.
— Вот и ладненько! — пробормотал Смирнов себе под нос — я пойду пока пообщаюсь с нашим "Дыроделом", а ты, Джессика, — обратился он к старпому перед тем как выйти за дверь — свяжись с нашим шеф-поваром Рене. Пусть он сварганит майору Торону чего-нибудь очаровательно-вкусное и причем так быстро, как будто наш изысканный парижанин опаздывает на именины любимой бабушки!
— Да, сер! — ответила Нортон, проследив, как плавно закрылась за адмиралом тяжелая бронированная дверь.
Вот уже полчаса Арнак сидел вместе с адмиралом Смирновым в его по-спартански обставленной каюте, отличавшейся от "кельи" Торона на "Прометее", ну, разве, что большими размерами.
— То есть, ты мне хочешь сказать, — произнес Смирнов,
За прошедшие с момента их встречи тридцать минут, Торон успел во всех подробностях рассказать адмиралу обо всем, что произошло с ним за последние сутки. Включая, и свой вещий сон, и прогулку по вулканическим джунглям, и даже бег с препятствиями, оставивший его без штурмового скафандра. Поэтому-то Василий Иванович и задал сейчас вопрос, касающийся последней части удивительного рассказа его подопечного, которая привлекла внимание адмирала, куда больше, чем все произошедшие на планете события.
— Именно так, сер! — ответил Арнак, не переставая жевать.
— Сынок, я верю каждому твоему слову и это даже без учета того, что сам был свидетелем твоего появления из парапространственной воронки! — Василий Иванович помассировал себе виски — но я все-таки ума не приложу, зачем сверхразумной цивилизации элионаров — существам, которые не верят, а знают о существовании нашего общего Творца, что называется "из первых рук", спасать тебе от смерти!? Особенно с учетом того, что для них единение с Создателем, есть наивысшая форма блага во всех смыслах этого слова!?
— Если бы я знал ответ на этот вопрос, — ответил Арнак — я бы тут с вами не сидел и тортики ваши бы не кушал, сер!
— Это уж точно, это уж точно… — усмехнулся Василий Иванович — ладно! — сказал он, медленно поднявшись из кресла — пойду пройдусь, пораскину оставшимися мозгами, а ты ешь на здоровье и не стесняйся! — похлопал он Торона по плечу — чувствуй себя в моей каюте как дома! Авось привыкнешь и пойдешь по моим стопам… Ну, ладно, не буду тебе мешать… — с этими словами Смирнов вышел в противоположную от входа дверь.
— Спасибо, сер! — только и успел крикнуть ему вслед Арнак.
Оказавшись по ту сторону бронированной переборки, Смирнов посмотрел на раскинувшийся перед ним небольшой сад в японском стиле, который был сделан по спецзаказу адмирала после произошедшего несколько лет назад разговора с Императором и Вирджинией Лонгсдейл, запавшей в душу и сердце "старого развратника", как называла его главная разведчица во время их многочасовых разговоров на общие и зачастую философские темы, проводимые ими с изрядной периодичностью. Сад был сделан с многочисленными фонтанами и искусственными водопадами, а также окружен той же голографической иллюзией озера и гор, из-за которых восходило утреннее солнце, что и в симуляции, использованной Тиберием в тот памятный для Смирнова день. Но главное, что в этом саду располагались бессчетные дорожки, по которым фаворит Императора бродил в размышлениях о проблемах Мироздания. И только в эти редкие минуты он находил время, чтобы пообщаться со своим верным спутником по имени Конфуций, названным в честь величайшего восточного мудреца из давно ушедшей эпохи, закончившейся много тысяч лет тому назад. И делал он это ежедневно, в свободное от службы и секса время, каждый раз пытаясь переосмыслить всю свою жизнь и проследить путь Солнечной Империи после того, как он, наконец, покинет этот план Бытия.