Тень Роксоланы
Шрифт:
Людовик был в отчаянии. Османская армия надвигалась на него всей своей мощью, а у него не было ничего. Эрцгерцог Фердинанд, связанный с королем родственными узами через брак, пообещал помощь, но было похоже, что армия его не спешит сразиться с турками. Да что говорить, собственные дворяне, которые должны были отстаивать страну и короля, не собирались этого делать! В их глазах он был таким же иностранцем, как и Сулейман. Ведь создали они регентский совет, чтобы сместить короля!
– Они просто глупцы! – кричал король, мечась по опочивальне. Он натыкался на кресла, сорвал со стола бархатную скатерть, топтал ее. Королева Мария только качала головой, глядя на такое бесчинство. – Глупцы! Георгий, маркграф Бранденбург-Ансбаха, попросту продался туркам. Он воображает, что получит от османского султана торговые привилегии, будет купаться в золоте. Но его я хоть могу понять. А на что рассчитывает этот дурак, архиепископ Эстергомский, Томаш Бакош?
– Может быть, он воображает, что султан Сулейман обратится в христианство? – пошутила королева.
– Ну да, обратится! Христианином невыгодно быть в мире, где у мусульман самая сильная армия, – печально заметил молодой король.
А Сулейман I Великолепный, уже прозванный Кануни – Законодатель – собирался присоединиться к своей армии, чтобы окончательно разгромить дерзкого мальчишку-короля и посадить на венгерский трон своего человека. Тогда Венгрия станет одной из провинций Османской империи, а сама империя вклинится в европейские земли, что облегчит их последующий захват. Пока европейские монархи делят свои клочки, которые называют государствами, пока они грызутся между собой, для последователей Магомета открываются огромные возможности. Зеленое знамя Аллаха опояшет весь мир!
Султан собирался в поход и последнюю ночь перед отъездом проводил в обществе своей любимицы – Хюррем Султан, уже подарившей ему троих наследников и дочь, и вновь беременной. Сулейман с нежностью и любовью оглаживал увеличивающийся живот рыжей прелестницы, даже разговаривал с младенцем, растущим в утробе.
– Что ты хочешь в подарок, моя отрада? – спросил султан, потрепав Хюррем по щеке. – Может, колье или серьги с изумрудами, которые подойдут к твоим сверкающим зеленью глазам? Или ткани на новое платье? Только скажи, и ты получишь платье, расшитое золотом и каменьями. Его сошьют лучшие дворцовые мастера из самых лучших тканей, привезенных из Бурсы или Венеции.
– А привези-ка мне, батюшка, цветочек аленькой, – ляпнула Хюррем, засмеявшись. У нее частенько выскакивали какие-то фразы, которые неожиданно оказывались уместными и веселыми.
– Это что такое – цветочек аленькой? – удивился Сулейман. Ему нравилась эта особенность молодой наложницы. Султан любил неожиданности, тем более приятные.
– Сказка такая есть, в наших краях рассказывают, – охотно пояснила Хюррем. – Там про то, как богатый купец собирался в дальние страны, да спрашивал у дочерей, что привезти им в подарок.
– И что же захотели дочери? – заинтересовался султан.
– Старшая захотела драгоценный убор, вот как ты говоришь – с камнями, которые подходят к волосам и глазам, делают лицо красивым. – Хюррем скорчила потешную рожицу, долженствующую изображать писаную красавицу. Сулейман расхохотался. – Средняя попросила роскошное платье. Тоже, как ты описываешь – расшитое золотом, чтоб быть в нем красивее всех!
– Я так понимаю, что самый главный и самый интересный подарок попросила младшая дочь, – прозорливо заметил султан.
– Откуда ты знаешь? – удивилась Хюррем.
– Так ведь мне тоже рассказывали в детстве сказки, – объяснил султан. – Ну давай, не тяни, говори, что дальше-то было?
– Вот младшая дочь и попросила цветочек аленькой, – отозвалась Хюррем. Она подперла щечку ладошкой, задумчиво прикрыла глаза и вдруг сразу стала похожа на бабку, которая рассказывает маленьким детям сказки. Сулейман смотрел, очарованный. – А этот цветочек оказался у Чудища Лесного, и пришлось младшей дочке отправляться к этому Чудищу жить.
Хюррем не смогла перевести «Чудище Лесное» на турецкий язык, сказав это по-русски. Султан тут же остановил ее:
– Нежная моя, а что такое «Чудище Лесное»?
– О! Он очень страшный на вид. С длинной черной шерстью, с хвостом и рогами! И у него огромные клыки! – Хюррем показывала рога и шерсть, хвост и зубы. Сулейман кивнул.
– Понятно. Это как наши дэвы. Страшные чудовища из сказок.
– Не совсем, – возразила Хюррем. – Ваши дэвы страшные, злые, а Чудище Лесное доброе. Он только кажется страшным и злым, а на самом деле у него золотое сердце. На самом деле он – заколдованный королевич. И потом он женится на младшей дочке того купца. Вот же ей повезло!
– Ты тоже хочешь, чтобы на тебе женился королевич? – поинтересовался Сулейман.
– Зачем мне королевич, когда у меня есть великий султан! – Хюррем склонила голову, опустила глаза, но потихоньку подглядывала, а по губам ее пробегала быстрая улыбка.
– Ну-ну, – усмехнулся Сулейман. – Расскажи-ка мне еще про это Чудище.
– Ну… он вот такой… – Хюррем взлохматила волосы, стала на четвереньки и грозно зарычала.
Сулейман засмеялся.
– Значит, у него волосы, как у тебя? Не могу поверить. Тогда твое Чудище совсем не страшное, а очень даже красивое.
Хюррем зарумянилась от удовольствия, сверкнула улыбкой.
– Нет, не как у меня, – затрясла огненной головкой. Пряди рассыпались по плечам, упали на лоб. – Чудища не бывают рыжими. У них черная шерсть. Вот точно как… как у Махидевран Султан!
Сулейман захохотал так, что охранники за дверью беспокойно переглянулись. Никогда еще из султанских покоев не доносилось таких звуков. Караулящий под дверью ага немедленно решил доложить о происходящем смотрителю султанских покоев. Ибрагим Паргалы настрого приказал, чтобы обо всем необычном ему немедленно докладывали. Ага понимал, что султан не слишком одобрил бы такой доклад, но великий падишах высоко, а Ибрагим – ой как близко. Того гляди из дворца выставит, а то и под палача подведет, с него станется.
– Смотри, моя нежная, чтобы Махидевран от тебя подобного не услышала, – сказал Сулейман, отсмеявшись. – С ней ты должна быть вежлива и почтительна. Она ведь – мать моего сына, моего наследника.
– А я? – Темные брови Хюррем сердито сошлись на переносице, на лоб набежала гневная морщинка. – Разве я не мать твоего сына? Разве наш Мехмед не твой наследник? Разве не родила я тебе еще троих сыновей и дочь?
– Конечно, – согласился Сулейман. – Но Мустафа все же старший.
– Ах да, старший… – задумчиво сказала Хюррем. – Но, как я помню, были еще сыновья, старше Мустафы… Ну да ладно, что это я! Ты уезжаешь завтра, а я говорю о всякой ерунде! Я рожу тебе еще много сыновей, которые станут опорой османского трона!