Тень сбитого лайнера
Шрифт:
– Что-то вы приуныли, – проговорил Веселов.
– Просто душновато тут. – Федор Степанович изобразил на лице улыбку и неловко развел руками.
С его вилки при этом свалилась оливка, упала на голову Бондаренко, отлетела и покатилась по столу между тарелок.
– Извините, – промямлил Федор Степанович и смутился.
– Я успел привыкнуть к духоте, – делая вид, будто ничего не заметил, сказал Веселов. – Кругом море. А вообще-то, конечно, у нас лучше.
– Это где? – спросил Федор Степанович. – В России или на Украине?
– Мне кажется, если иметь в виду климат, особой разницы
Было заметно, что олигарх задет вопросом, который подчеркнул его русское происхождение.
«Зря я так! – следя за его реакцией, подумал Федор Степанович. – Вышло так, как будто я ему показал на его место».
– А почему с нами нет вашей супруги? – попытался он сменить тему.
– Надежда Николаевна лишь сегодня прибыла из Москвы в Мадрид и только утром будет здесь. – Олигарх отпил вина. – Да если бы и была, то в такой поздний час она предпочитает застолью сон.
– Ваша супруга находилась в Крыму, да? – спросил Хайкл.
Этот чопорный очкарик был сотрудником американского посольства в Испании и будто бы случайно оказался среди гостей. На самом деле все понимали, что таким образом Госдепартамент внимательно следит за всеми процессами, происходящими на Украине и вокруг нее.
Веселов изменился в лице. Такая осведомленность американца явно разозлила его.
– Меня настораживает, что вы об этом знаете, – заявил он.
– Ничего особенного, – ответил Хайкл от стола. – Просто мне не безразлична безопасность всей вашей семьи. Наверное, Надежда Николаевна решала какие-то вопросы, связанные с закрытием ваших проектов на полуострове?
– Почему я должен там что-то закрывать? – удивился Веселов. – Мои дела вне политики.
– Сейчас в Крыму нет условий для развития бизнеса, – заметил Федор Степанович.
– Я с вами не согласен, – заявил Веселов. – Скоро эта возня вокруг полуострова затихнет.
Федор Степанович вскипел. Он знал, что у Веселова в Крыму есть свои интересы. Еще в начале нулевых он выкупил там несколько курортов, приобрел акции маслобойного комбината и полным ходом вел работы по изучению газовых месторождений полуострова. Сейчас Веселов решил в очередной раз позлить украинцев, приехавших, по сути, с челобитной. Он не переставал наслаждаться своей исключительностью, чем просто бесил их.
– Бред! – Федор Степанович вскочил, но тут же сел на свое место.
– Вы мне не доверяете? – Брови Веселова взметнулись на середину лба.
– Доверяю, – сказал Федор Степанович, разъяренный словами олигарха. – Но что касается так называемого волеизъявления крымчан – это однозначно подтасовка! Я знаю, как проходил референдум. Могу представить, каким образом протолкнули это решение в парламенте.
– И каким же? – осведомился Веселов, склонив голову набок.
– Купила там Москва всех с потрохами, вот и все.
– Так или иначе, но Севастополь теперь наш.
– Помнится, Аркадий Юрьевич, в свое время русские вынудили вас покинуть страну. Почему вы говорите «наш»? – раздался голос Рахильского.
Все как один повернули головы в сторону худощавого мужчины, которого до этого момента словно не замечали. Бесцветные глаза, бледное морщинистое лицо
– Хочу уточнить, меня никто не вынуждал. Я сам уехал, поскольку здесь мне комфортнее. – Веселов воткнул палец в стол. – К тому же часть моего бизнеса на Украине. Почему я так говорю? Все просто. Я чуточку патриот.
– Нельзя быть чуточку беременной, – с трудом сдерживая ярость, пробормотал Федор Степанович.
Веселов приподнял бокал, предлагая выпить.
Все нерешительно переглянулись.
– Не зря вы носите такую фамилию, – попытался увести разговор в другое русло Хайкл.
– Вы подумали, я шучу? – Веселов прищурился и покачал головой. – Нет, я сказал на полном серьезе. Севастополь – символ русской славы, и это нельзя не признать.
Напряжение, начавшее было спадать, обрело новую силу.
– Позвольте не согласиться, – проскрипел Рахильский.
– Позволяю, Арон Александрович, – великодушно разрешил Веселов. – Мне даже интересно услышать ваши доводы.
– Как вам известно, ваш покорный слуга еврей, выросший в Севастополе. То есть лицо своего рода нейтральное. Я не состою в родственных связях ни с украинцами, ни с русскими, а тем более с татарами.
– Почти как в Германии – истинный ариец, – пошутил Веселов. – Хотя ваше отчество указывает на русские корни.
– Вы глубоко заблуждаетесь. – Рахильский самодовольно улыбнулся. – Имя «Александр» лишь звучит по-гречески. Оно является чисто еврейским. Многих мальчиков в Израиле называют так в честь Александра Македонского, который не позволил своим воинам разрушать наши святыни.
– Удивлен, – признался Веселов.
– Я начинал свою карьеру на историческом факультете Львовского университета, – не обращая внимания на реплику, продолжал Рахильский. – Мне приходилось работать с историческими материалами, которые невозможно подвергнуть сомнениям. Севастополь прославился в середине девятнадцатого века, одновременно показал слабость России, начисто проигравшей Крымскую войну. Да будет вам известно, что обороной города тогда руководили адмирал Нахимов и простой матрос Петр Кошка. Это они, украинцы по национальности, как ни странно, сделали Севастополь городом русской славы.
– Но оба находились на государевой службе, – заметил Веселов.
– Дворянский род Нахимовых начался с выходца из Полтавы Мануила Тимофеевича Нахименко. – Рахильский пропустил слова Веселова мимо ушей. – Он был прадедом адмирала и сотником Ахтырского слободского украинского казачьего полка.
– Не верю. – Веселов мотнул головой. – Не надо делать из меня дурака. Я знаю, как на Украине с девяностых годов промывают мозги и пишут новую историю. Слышал я и про укров, которые выкопали Черное море и были предками ариев. Так и здесь! Нашли в церковных метриках похожую фамилию и объявили о родстве. Хотя зачем искать? – Он пожал плечами. – Тогда это была Русь. Помнится, что даже Тарас Бульба себя русским называл. Или Николай Васильевич Гоголь тоже врет?