Тень спрута
Шрифт:
Калашников поглядел на потолок и приоткрыл рот. Пунктиром кровавых пятен на потолке были выведены две сходящиеся вместе кривые. Да это же «лоза», сообразил Калашников, официальная эмблема Технотронной Церкви! А что такое «хаккар»? «Общее название для произведений лоимарейского боевого искусства», — подсказал лирк.
— Понимаю, — кивнул Калашников. — Но чем я обязан, — он покосился на потолок, — столь высокому уважению?
Лоимареец заложил руки за спину и выдвинул вперед свою треугольную голову.
— Я буду говорить
Калашников покосился на остальных лоимарейцев, статуями выстроившихся вдоль стен. Ох уж эти межрасовые различия, подумал он. Выходит, у лоимарейцев не только подчиненные эрэсами не считаются, но и местоимение «двое» означает только тех двоих, что действуют заодно. Интересно, как у них называются двое врагов?
— Я благодарен тебе за спасение, — ответил Калашников, почувствовав, что должен что-то сказать. — Но разве нас — двое?!
— Присягни, — прожужжал лоимареец, — и о твоем позоре буду знать только я. Остальной мир услышит о Звездном Пророке, принявшем сан Экуменического Кардинала Лоимареи!
Калашников захлопал глазами. Кто он такой, Экуменический Кардинал? Кому подчиняется, кем командует, каким бюджетом распоряжается?! Как можно вести переговоры, понятия не имея, о чем разговариваешь?!
«Экуменический Кардинал, — выдал лирк краткую до неприличия справку, — седьмое от Императора звание в иерархии Лоимарейской Империи. Оно же является высшим возможным званием для эрэсов некоренной расы. Дает право на управление отдельными планетами в составе Империи».
Так себе предложение, подумал Калашников. Планетой я и без того командую.
— Что ты сделаешь, если я откажусь? — спросил он Подметальщика Улья.
Лоимареец издал злобное шипение:
— Ты не можешь отказаться! Отказ для тебя — позор и смерть!
Калашников решил не уточнять, какими будут эти «позор и смерть». Кровь на потолке и так выглядела весьма впечатляюще.
— Я должен подумать, — сказал Калашников.
— Думай, — кивнул Подметальщик Улья, — я подожду. У тебя есть шесть земных суток.
— Почему шесть?! – удивился Калашников.
— Потому что таков предельный срок, который эрэсы вашей расы могут прожить без пищи и воды, — спокойно ответил лоимареец. — Когда ты умрешь, ты больше не сможешь думать.
Глава 15. Вор и пират
Свидетельство о его безусловной верности было подписано обоими господами, которым он служил.
1.
Павел Макаров рыгнул, вобрал в себя побольше воздуха и подцепил на ложку еще немного языкового паштета.
— За папу, — сказал
«Осталось тринадцать граммов, — сообщил оживившийся в последние минуты кодон. — Просьба поторопиться!».
Макаров закрыл глаза и судорожным движением засунул ложку поглубже в рот. Слизнул тающую во рту солоноватую массу. Выдернул ложку, зажал рот ладонью. Проглотил. Приоткрыл рот и трижды выдавил: «Ах Таг».
Макаров медленно выпустил остатки воздуха и откинулся на спинку дивана. Все. Теперь пусть кодон работает!
Получив требуемую порцию пищи, кодон незамедлительно взялся за дело. Макарова бросило в пот, веки словно свинцом налились, в ушах зашумело, а сердце застучало, как сумасшедшее. Приоткрыв рот, Макаров закрыл глаза и расплылся на диване, словно гигантская амеба. Перед глазами замелькали разноцветные пятна, плавно перетекавшие друг в друга. Макаров понял, что вот-вот потеряет сознание, но ничего не мог с собой поделать. Ему оставалось только лежать, рассматривать туманные пятна и ждать, когда же все это закончится.
Через неопределенный, но показавшийся вечностью промежуток времени Макаров вздрогнул всем телом и открыл глаза. Осторожно приподнял голову — нет, слабость исчезла, сменившись необычайной легкостью во всем теле. Рука как невесомая вспорхнула на уровень глаз; Макаров пошевелил пальцами и вдруг увидел вокруг своей пятерни светящийся ореол. Повинуясь невысказанному желанию, ореол сделался ярче, охватив всю руку полупрозрачной светящейся перчаткой. Оружие?
Макаров прицелился пальцем в стоявший напротив стул и выстрелил.
Стул с треском разлетелся на куски. В воздухе повис запах горелого дерева.
— Понятно, — пробормотал Макаров, вставая. — Значит, теперь я — киборг-убийца.
Он снова посмотрел на свою руку, нахмурился и приказал сиянию исчезнуть. Затем взял из воздуха новый стул, приставил к откидному столу и сел, подперев голову руками. Значит, вот как Ах Таг сотоварищи представляют себе захват «Рифея». Окутаться призрачным сиянием, перебить экипаж и принять командование на себя. Голливуд, да и только!
Макаров задумчиво поскреб бороду. Перебить экипаж! Ну ладно, об исме когаленцы могли и не знать — но как быть с правами доступа?! Ведь корабль не дурак, чтобы подчиняться киборгу-убийце!
«Спокойно, — ответил кодон. — Не надо убивать; надо управлять! Пойдем, покажу».
Макаров послушно встал и вышел из каюты. Запросил у Сети корабельные новости. «Рифей» пополнял запасы энергии, болтаясь вокруг безымянного белого карлика на самой границе Когаленской империи. Весь экипаж до сих пор торчал в рубке, проигрывая на симуляторе различные варианты недавно завершившейся битвы. По доносившимся в коридор голосам Макаров понял, что между Ахмедом и Карацупой происходит нешуточный спор: оба говорили на повышенных тонах и даже перебивали друг друга.