Тень Торквемады
Шрифт:
— Будем надеяться, что они тупее, чем я предполагаю, — мрачно ответил Глеб и дал газ.
Все-таки нужно было отдать должное отечественной автомобильной промышленности, которую ругают все кому не лень. Импортная машина на месте «Нивы» уже давно застряла бы в какой-нибудь колдобине или в низкорослом кустарнике, но детище российских мастеров на все руки дерзко преодолевало любые препятствия, со стороны напоминая корабль, плывущий в зеленых волнах Саргассова моря. Федюня только ахал и охал, когда «Нива» брала очередной, казалось бы, непреодолимый, рубеж.
Впрочем, лес был изрядно прорежен лесорубами, поэтому больше приходилось остерегаться пней, нежели сплошной стены деревьев. Но вот наконец, они наткнулись на узкую лесную дорогу и поехали по ней незнамо куда, лишь бы подальше от автомобильной трассы.
Дорога легла среди лесного разлива петлями, и в конце концов уже стало непонятно, в какую сторону они едут — туда, куда намеревались, или обратно.
Деревенька выросла словно из-под земли. Казалось, что она была продолжением леса. Дело уже шло к вечеру, солнце легло на горизонт, и длинные тени стали синими, подернулись сизоватой дымкой. Несколько домов — вполне добротных, что удивительно, — стояли вдоль одной-единственной пустынной улицы. За домами виднелись грядки, а кое-где и теплички — небольшие, но никакой живности не наблюдалось. Судя по всему, это были «фазенды» горожан, которые они выкупили у деревенских жителей, переселившихся поближе к цивилизации. Народ российский не очень рассчитывает на милость правителей, поэтому старается сам обеспечить себе пропитание.
— Едем дальше? — спросил Федюня со страдальческим видом.
Глеб понимал его; самому не хотелось трястись по проселку невесть куда. И потом, неплохо бы перекусить, а то они в запале как-то упустили из виду, что еще и не обедали.
— Есть предложение переночевать здесь, — ответил Глеб. — Милая деревенька…
— Ну, ты губу раскатал… Ага, ждут нас тут, как бы не так. Держи карман шире. Или ты первый раз в «поле»? Будто не знаешь, что в последние годы чужака и на пушечный выстрел селяне не подпускают. Боятся. И правильно делают. Сколько разных тварей развелось… вон как те, что на нас наехали. Мы им что, дорогу перешли?!
— Все-таки попытаем удачу. Неплохо бы машину спрятать за забором… да и горячего похлебать очень даже полезно.
— И принять на грудь по пять капель, — мечтательно добавил Федюня. — А то мои нервы что-то вообще не на месте.
— Здравая мысль… Выбирай, к кому проситься.
Машина тихо ехала вдоль заборов, но почему-то ни у Федюни, ни у Глеба не было никакого желания стучаться в добротные ворота. И только на краю деревни Тихомиров-младший вдруг притормозил. Там стояла старая-престарая изба, а вместо забора ее отгораживал от дороги низенький тын; он был едва виден, потому что весь зарос цветами. Возле избы высился столетний дуб, а под ним сарайчик и загородка, в которой важно жевали свежую отаву… четыре ламы!
— О как! — невольно воскликнул пораженный Федюня. — Протри мне глаза! Мы что, попали в пампасы?
— Интересно… — Глеб и сам был заинтригован.
— Рискнем? — Федюня высказал этим вопросом общую мысль.
— Иного варианта я не вижу, — ответил Глеб. — Иначе придется ночевать в палатке. А поскольку не исключено, что нам этого «счастья» в будущем придется хлебнуть предостаточно, так почему бы не попробовать, остались ли еще в нашей стране добрые отзывчивые люди.
Они вышли из машины и направились к калитке, сплетенной из хвороста. Оказалось, что она не открывается, а просто отставляется в сторону. Мало того, калитка была очень широкой и заменяла ворота. Глеб прикинул на глазок и определил, что «Нива» во двор заедет преспокойно.
— Эй, люди! — позвал Глеб. — Есть кто-нибудь?
— А то как же, — ответил ему голос откуда-то сбоку.
Глеб и Федюня дружно повернулись и увидели опрятного старика в спортивной куртке и изрядно потертых джинсах. Он стоял в тени низкорослого дерева, опираясь на вилы, и смотрел на непрошеных гостей спокойно, с интересом.
— Никак водицы испить захотелось? — продолжал старик. — Вода у меня добрая. Вся округа об этом знает. Вон колодец, — он показал куда-то в сторону.
— И от воды не откажемся, — ответил Глеб, приятно улыбаясь. — Мы к вам с просьбой — не пустите ли нас переночевать? Дорога дальнейшая нам незнакома, а ночью ехать — это значит угробить машину. Мы заплатим за ночлег, — быстро предупредил он старика, который уже намеревался что-то ответить. — Сколько вы скажете.
— Переночевать можно… — Старик испытующе оглядел Глеба и Федюню. — Только вам лучше вернуться и не ехать в ту сторону, куда вы направляетесь.
— Это почему? — Глеб напрягся.
— Так быстро все и не расскажешь… — Старик воткнул вилы в землю и сделал приглашающий жест. — Проходите…
— Большое спасибо! — с чувством сказал Глеб. — Нам бы еще машину поставить…
— Нет ничего проще. За избой у меня старый ток, там есть, где развернуться.
Глеб загнал машину на стоянку, заглушил мотор и огляделся. Просторная площадка, старый ток, как объяснил старик, до сих пор была лысой, только местами поросла спорышом. Сразу за током находился плетенный из ивовых прутьев овин, в котором теперь хранилось сено, а за ним, на берегу крохотного ручейка, стояла рубленая банька — такая же старая, как изба.
Старик показал, где у него находится умывальник — на углу избы, прибитый к столбу, дал путешественникам свежее полотенце, а сам начал раскочегаривать русскую печь — что-то разогревал. Помывшись до пояса, приятели перекурили, а затем, захватив из машины свои продукты (колбасу, сыр, французскую булку и бутылку коньяка: Глеб решил задобрить старика — водка — это грубовато, не комильфо), заявились в избу как раз в тот момент, когда старик доставал из печи чугунок с наваристыми щами, аромат которых вызвал у Федюни слюноотделение, как у подопытной дворняжки академика Павлова.
— Прошу к столу, — сказал старик, достав с полки глубокие керамические миски.
Нечаянные постояльцы быстро нарезали колбасу и сыр, а старик, увидев бутылку, поставил на стол еще и миску соленых груздей.
— Ну, за знакомство, значит, — важно сказал он, поднимая свою рюмку. — Меня зовут Иван Игнатьевич.
Глеб и Федюня сказали свои имена, и все дружно, одним махом, выпили дорогой коньяк, который следовало смаковать, пить маленькими глоточками. Да кто ж так делает на Руси? Подумав об этом факте, Глеб невольно ухмыльнулся и приналег на щи, томленные в печи. Это было что-то…
Вскоре бутылка показала дно, все насытились, и под потолком загорелась электрическая лампочка — наступила пора вечерних посиделок. На удивление, в этой деревушке было электричество. Оказалось, что его провели недавно, — вернее, восстановили линию электропередач, потому что кто-то из районного начальства прикупил здесь дом. А, как известно, власть без света — это не власть. Вот только дорогу к деревне обещали заасфальтировать, да видать, у этого начальника были руководители повыше рангом, и деньги, предназначенные на дорожное строительство, ушли «по шпалам», как в растерянности выразился когда-то первый российский президент.