Тень Тота
Шрифт:
— Alors, мне кажется, что гордиться своей страной, равно как и употреблять алкоголь в жару, можно позволить себе лишь в ограниченных количествах. Иначе неминуема неслыханная катастрофа.
— Катастрофа? Что вы имеете в виду?
Дю Гар печально улыбнулся.
— Ах, mon capitaine, вы не захотите этого понять. А даже если бы захотели, не мне вам объяснять.
— Не вам? Да что же все это значит?
— Очень просто, — пробормотал Фокс. — Наш друг намекает на то, что он ясновидящий.
— Это правда? — спросил Хейдн.
— Бог знает что вы говорите, — уклонился от прямого ответа Дю Гар.
— И все-таки он прав? Вы в самом деле можете заглядывать в будущее?
— До сих пор мог, — кивнул Дю Гар. — Но поверьте, messieurs, знать будущее — не благой дар, скорее обуза. Ведь вы видите вовсе не только то, что хотите, а так недолго и испугаться. Будущие войны, смерть близких, свою собственную.
— То есть вы знаете, когда умрете?
Дю Гар пристально посмотрел на него и коротко ответил:
— Oui.
— А… а я? — со страхом спросил Фокс. — Это вы тоже можете увидеть?
— Сожалею, monsieur. Я уже говорил, что могу видеть будущее только близких. При всем моем уважении, вы таковым не являетесь.
Инспектор обиженно отвернулся.
— А леди Кинкейд? — спросил Хейдн. — Вы заглядывали в ее будущее?
— Oui.
— И поэтому вы так спокойны, хотя она совершенно одна разгуливает среди всех этих арабов и цветных?
— Уверяю вас, капитан Хейдн, там, где сейчас Сара, ей не грозит ни малейшая опасность.
— Откуда вы знаете?
— Знаю.
— Тогда вы знаете, куда она пошла.
— Oui.
— И говорите об этом только сейчас?
Дю Гар пожал плечами.
— Честно говоря, mon capitaine, не видел причины вам об этом сообщать. Тем более что Сара просила меня молчать.
— А если она в опасности?
— Ей не угрожает никакая опасность.
— Это вы так считаете. Но знаете, я не верю в ясновидение и во всякие такие фокусы. И если у меня есть возможность своими глазами убедиться в том, что с леди Кинкейд все в порядке, то я…
— Но у вас нет такой возможности, капитан Хейдн, — резко перебил его Дю Гар. — Леди Кинкейд не желает, чтобы вы были рядом.
Стюарт Хейдн, потеряв всякое самообладание, засопел, как буйвол.
— Вы самонадеянная французская…
— Contenance, mon capitaine. Спокойствие, — попытался урезонить его Дю Гар. — Это была не моя идея. Сама леди Кинкейд просила меня…
Вдруг он осекся, закрыл глаза и к чему-то прислушался.
— В чем дело? — взволнованно спросил Хейдн. — Что еще за цирк?
Дю Гар снова открыл глаза. Взгляд его изменился. Он, казалось, о чем-то предупреждал.
— Что-то не так, — тихо сказал француз.
Кеш был преданным слугой. С того самого дня, когда Аммон эль-Хаким подобрал его ребенком на улице, он ощущал безграничную признательность к старому звездочету. И тот, к кому мудрец испытывал симпатию, мог рассчитывать и на особое расположение Кеша.
Кеш был простым человеком. Он любил сидеть у ног мудреца и слушать истории, которые тот умел рассказывать, как никто другой. Несмотря на исполинскую внешность, Кеш обожал рахат-лукум и другие сладости, продававшиеся на улицах и базарах Каира. Время от времени старый Аммон давал ему немного денег, и уже поэтому Кеш был всецело предан мудрецу. Господь не наградил привратника большим умом, но даже он понимал, что Сара Кинкейд — нечто особое. Будучи еще мальчишкой, он восхищался ее красотой и обаянием. Долгое время он был убежден в том, что она принцесса, и до конца так и не изжил эту веру. Если она его о чем-то просила, он был готов для нее на все. Так было тогда, так будет и сегодня…
Кеш наблюдал за человеком по имени Камаль с безопасного расстояния. Присев на корточки у подножия лестницы, ведущей в башню, натянув на плечи куфтан, он не сводил глаз с египтянина, как и велела ему Сара. Морщась, Кеш думал о том, какой неугомонный этот Камаль. То он сидел на козлах экипажа, то наклонялся к лошадям, то садился на камень и смотрел на башню, возвышающуюся над склонами Мокатамских гор и чем-то похожую на старое узловатое дерево. Кроме того, Камаль был весьма молчалив. Извозчик, не слезавший с козел, неоднократно пытался вовлечь его в разговор, но проводник отвечал неохотно и односложно. Все внимание Камаля было поглощено башней, что совсем не нравилось Кешу.
Слуга Аммона решил присмотреться к Камалю и как следует выполнить порученное ему задание. Однако сначала он отведает немного рахат-лукума, всегда водившегося в широких карманах его арабского куфтана. Кешу не потребовалось много времени, чтобы отломить кусок липкой сладости и отправить его в рот. Но снова взглянув туда, где сидел Камаль, он никого не увидел. Кеш тихо выругался, вскочил на ноги и подошел ближе к экипажу. Камаля нигде не было.
Вдруг краем глаза Кеш заметил какое-то движение. Он неловко повернулся и заметил приближающуюся к нему тень. Увидев блеснувшие в темноте белки глаз, Кеш выронил рахат-лукум изо рта. В следующую секунду сверкнуло наточенное как бритва лезвие кинжала.
Слуга мудреца еще успел отвести руки от лица, чтобы прикрыть горло, но клинок изменил направление удара и со страшной силой вонзился ему в живот. Кеш почувствовал жжение, как будто ему во внутренности ввели раскаленное железо. Инстинктивно он потянулся за собственным кинжалом, но выхватить его не успел. В этот момент его настиг второй — последний — удар…
— Зачем, Сара? — шепотом спросил старый Аммон. — Зачем ты ищешь «Книгу Тота»? Спроси свою совесть и ответь мне. Ради собственной славы? Или славы пославших тебя?