Тень Тота
Шрифт:
— Не волнуйся, — прошептала она и поцеловала его в лоб. Затем она поднялась и обратилась к Лейдону: — Что я должна делать?
— Терпение, — усмехнулся Лейдон.
Он снова кивнул подручному, тот вышел из зала, но скоро вернулся, ведя перед собой Джеффри Халла. Раненую ногу королевского советника стягивала пропитанная кровью повязка. Сэр Джеффри хромал. Лихорадочный взгляд застыл на смертельно бледном лице. В руках он держал деревянный ящик, расписанный египетскими символами, на крышке красовался символ Тота — ибис.
— Ящик для каноп, — с изумлением сказала Сара.
— Именно, — кивнул Лейдон. Под дулом винтовки сэр Джеффри поднес ящик к закрытой двери и поставил его на землю, бросив при этом на Мортимера Лейдона испепеляющий взгляд. — Что, мой старый друг? Так не нравится роль, отведенная вам в этой игре? Мне она кажется вполне подходящей. Всю жизнь вы были слугой, сначала для военных, затем для Темпл-Бара, наконец, вас подманили к королевскому двору.
— Я всегда служил из преданности и любви к своему отечеству, — шумно дыша от боли, ответил сэр Джеффри. — Вы же, Лейдон, действовали как безродный предатель, и это после всего, что мы пережили в Индии.
— Мой дорогой Джеффри, я тружусь как раз во имя того, что мы пережили в Индии. Империя дала трещину. Вы не видите или не хотите этого видеть? Пришло время решительно добиться того, чего не хотят или не могут добиться королевский дом и правительство.
— Предатель, — сокрушенно произнес Джеффри Халл.
Лейдон только рассмеялся. Сара тем временем подошла к ящику с канопами и открыла его. В нем в ряд стояли четыре глиняных сосуда, похожих по форме на бутылки, каждая примерно двадцать сантиметров в высоту. Своей формой каждая глиняная крышка символизировала определенное древнеегипетское божество: бога плодородия Сухоса с головой крокодила, бога мертвых Анубиса с лицом шакала, демона-змея Апопаи, наконец, Тота с головой ибиса — то есть богов, составивших, согласно преданию культа Шмун, заговор против бога Солнца. Это и были канопы, где во времена фараонов хранились внутренности забальзамированных умерших, предназначенных для бессмертия.
— Что в этих канопах? — спросила Сара, боясь услышать ответ.
— Возможно, ты слышала историю Тезуда, — с готовностью откликнулся Лейдон, — верховного жреца Тота, основателя этого города, страстно полюбившего Мехерет, таинственную воительницу с Востока, стремившуюся овладеть тайным знанием Тота.
— Я знаю эту историю. Мехерет обманула Тезуда, и ее приговорили к смерти. Говорят, из нее живой вырезали органы, а тело сожгли.
— Все верно, — кивнул Лейдон, — но на этом история не заканчивается. Говорят также, Тезуд не пережил предательства своей возлюбленной. В память о ее красоте он забальзамировал органы, поместил их в четыре канопы, посвященные Тоту, Анубису, Сухосу и Апопу, и превратил их в своего рола ключ к разгадке тайны Тота.
— Вечные врата, — прошептала Сара, вспомнив рассказ Камаля.
Так эта дверь и есть те самые врата. Тогда ясно, для чего в них четыре ниши.
— Совершенно верно, — согласился Лейдон, правильно истолковавший взгляд Сары на каменную дверь. — Канопы — ключ, они откроют ворота, закрытые в течение трех тысяч лет.
— В них останки Мехерет? — с сомнением спросила Сара.
Сосуды напоминали древние образцы, но были, несомненно, недавнего происхождения.
— К сожалению, здесь нам пришлось импровизировать, так как канопы Мехерет исчезли. Но ты, разумеется, догадываешься, чьи здесь внутренности — печень, легкие, желудок и гениталии…
— Догадываюсь, — ответила Сара, лишь теперь поняв всю гнусность планов Лейдона. Ей стало ясно, почему старый Аммон так насторожился, узнав об убийствах в Лондоне и похищении органов. Мокатамский мудрец сразу увидел ужасную правду… — Это органы несчастных жертв из Уайтчепела, так?
— Так, милая. И коли уж не хватило мозгов раньше, хотя бы теперь ты поймешь, почему мы не могли доверить эту работу какому-нибудь мяснику. Органы ни в коем случае нельзя было повредить, требовалось филигранное мастерство хирурга.
— А зачем четыре жертвы? — спросила Сара. — Одной разве не хватило бы?
— Во-первых, так эффектнее, — ответил Лейдон. — А во-вторых, по математическим соображениям.
— Как это?
— Очень просто. Мы не имеем ни словесного описания Мехерет, ни ее изображений, мы не знаем, что она была за женщина. Высокая, маленькая, худая, плотная? Все-таки воительница…
— К чему ты клонишь?
— Канопы, находящиеся перед тобой, представляют собой, так сказать, среднестатистическую женщину. Четыре неповрежденных органа, изъятые из тел четырех женщин. Их параметры, а также средний вес должны стать частями нашего нового ключа.
— Понятно, — только и сказала Сара.
Судя по всему, дядя действительно все продумал.
— Не обманывайтесь, — отчаянно воскликнул Камаль. — Тота не провести, его месть непосвященному, тому, кто войдет в комнату, будет страшной.
— Я прямо сейчас заплачу, — холодно заметил Лейдон и снова повернулся к Саре: — Чего же ты ждешь? Открой то, что тысячелетиями было закрыто, или твой благородный рыцарь пустынь расстанется с жизнью.
Сара была заинтригована. Хотя ей претило сотрудничество с врагом, сильно хотелось узнать, что же находится за каменной дверью. Она только сейчас поняла, что почти достигла цели.
— Сара, нет! — простонал туарег, когда она нагнулась и вынула из ящика первую канопу, на крышке которой был изображен демон-змей Апоп.
Сара взглядом попыталась приободрить Камаля и поставила канопу в левую нишу. Не успела она отступить, как сработал тайный механизм и сосуд с печенью одной из жертв со скрежетом погрузился в ворота.
— Прекрасно, — похвалил Лейдон. — Дальше! Сара взяла следующий сосуд, с изображением Анубиса с головой шакала; это божество, символизирующее бренность и разложение, завладело желудком второй жертвы. С громким скрежетом исчезла и эта канопа. Следующим Сара поставила в нишу Сухоса с головой крокодила. Ему как богу плодородия достались гениталии одной из жертв. Когда опустился и этот сосуд, Сара поставила последнюю канопу в четвертую нишу. Сосуд с головой ибиса был посвящен Тоту, владыке лунного глаза, богу мудрости и магических знаний, которые он мог вдохнуть смертным; легкие были уготованы для него.
Лейдон и люди в черном завороженно смотрели на дверь. Однако на сей раз ничего не произошло. Канопа осталась неподвижной, как и боялась или, точнее, надеялась Сара — подделка ключа не сработала. Но ее ждало разочарование — спустя некоторое время раздался скрежет, треск, намного громче, чем прежде, и опустилась не только канопа, но и сама каменная дверь.
— Нет! — в ужасе крикнул Камаль.
Люди в черном взволнованно перешептывались и лихорадочно сжимали оружие, никто не знал, что ожидает их за дверью. Сара же спокойно ждала, пока каменная плита опустится настолько, чтобы через нее можно было перешагнуть. Она взяла факел и уже хотела зайти в таинственный мрак, как вдруг увидела высеченные на пороге иероглифы — не обычные буквы, а опять тайнопись Тезуда.