Тень убийства
Шрифт:
Сэр Джон напряженно его перебил:
— Мы знали, что делали, Толбот. Вам знаком вот этот человек?
Толбот вновь щелкнул зубами, прищурился и впервые удивился, вопросительно глядя на кивнувшего сэра Джона. К моему собственному удивлению, инспектор полностью утихомирился. Ухмыльнулся вышедшему из тени Банколену медленной фамильярной ухмылкой и протянул руку.
— Конечно, сэр. Вы меня не помните, а я отлично вас знаю. Когда я служил сержантом на Вайн-стрит, вы помогали нам в деле Гровена. Только все-таки, — спохватился он, — все-таки тело лучше бы не трогать.
— Это всецело моя вина, инспектор, — признался
— Да. Я закончил, сейчас пришлю врача для осмотра, опрошу здешних служащих… и, джентльмены, простите, попрошу вас обождать в гостиной. Хорошее будет дело, — с неожиданной яростью добавил он, — если господин аль-Мульк войдет сюда целый и невредимый! До встречи в гостиной, джентльмены, если будете так любезны.
Банколен проводил его странным взглядом.
— Инспектор Толбот гораздо лучше, чем мы думаем, видит нашу проблему, веря в существование Гиблой улицы. Нынче днем, сэр Джон, вы прервали мои рассуждения о тумане. Толбот знает или предполагает…
Сэр Джон, задумчиво протирая очки, вскинул голову.
— …что в Лондоне исчезла целая улица.
— О чем вы толкуете, черт побери? — спросил англичанин.
— Мне хотелось бы знать, где находится Гиблая улица. Нет ничего удивительного в исчезновении человека. Неудивительно, что какой-то сумасшедший звонит и докладывает, что пропавший повешен. Но вообразите, что в Лондоне напрочь исчезла целая улица… Фантастика! — Француз помолчал. — Кто живет на Гиблой улице? Как посылать туда письма? Только представьте себе, старина, что аль-Мульк исчез вместе с улицей, — полный бред! Идеальная мысль для убийцы — вздернуть жертву на виселицу на той улице, которой полиции никогда не найти!
Сэр Джон безнадежно махнул рукой:
— Серьезно, послушайте, Банколен, хватит романтики. Вы чертовски удачно нагнали туману, и мы уже не понимаем, что происходит. Толбот сам никогда не признается, но он смотрит на вас как на бога. Я его знаю. Он верит всем вашим домыслам. А потом…
Сэр Джон выпятил подстриженную бородку; худое лицо сосредоточенно заострилось. Он нечаянно чувствительно задел Банколена. Француз мгновенно превратился в шарлатана запрокинул голову, расхохотался на свой манер, почти не открывая рта. Я видел, что он пришел в бешенство, но детектив хладнокровно спросил:
— Значит, друг мой, вы считаете, что мой метод работы только нагоняет туману?
— Если вы называете это методом — да.
— Да, — холодно повторил Банколен, задумчиво пробежав пальцами по краю бильярдного стола. Голос его дрожал. Я не раз его видел в таком состоянии, и в последнем подобном случае в грязном кафе на улице Брисемиш он свернул кому-то шею. — Мы с вами часто спорили на этот счет, — едко напомнил он. — Мне о деле практически ничего не известно. Я даже не знаю, что, собственно, произошло. Но хочу предложить вам пари. Ставлю обед на троих, что через сорок восемь часов назову имя убийцы шофера. — Голос его прервался, он стукнул по столу кулаком. — К черту ваши неторопливые методы! Я не привык кропотливо трудиться. Посмотрим, романтик я или нет. Согласны?
Сэр Джон напряженно застыл с раскрасневшимися щеками. В холодном взгляде ясно читалось: «Хвастун!»
— Давайте говорить серьезно, — предложил он.
— Я еще никогда в своей жизни не был так
— Позвольте напомнить, что наш закон требует доказательств. Ваши умозрительные методы у нас не пройдут. Вы полагаетесь на интуицию. Принимаете в качестве правдоподобного допущения, будто преступник сделал то-то и то-то, и ищете подтверждения. Осмелюсь сказать, это полное легкомыслие в духе ваших законов. Но английский детектив при таких методах попал бы в нелегкое положение. Детективу нужны опыт, терпение и упорство.
— Короче говоря, — прокомментировал Банколен, — качества, отличающие дрессировщика блох.
— Зачем спорить? — сухо бросил сэр Джон. — Я принимаю пари. Надеюсь, вы гарантируете вещественные доказательства?
— Безусловно. — Банколен устало прислонился к столу.
— Ну, — заключил сэр Джон со слабой улыбкой, — тогда решено. Вперед, старина! Мы с вами вместе прошли чересчур долгий путь для таких смешных споров. Пойдемте в гостиную, выпивка там, наверно, найдется…
— Прекрасная мысль! — прозвучал чей-то голос из тени так резко и неожиданно, что я вздрогнул. Это оказался Доллингс, о котором все позабыли. Всмотревшись против света, мы увидели, как он, бестелесный, расплывчатый, энергично спрыгнул с широкого подоконника, на котором сидел.
Банколен открыл дверь. Я не смог удержаться от последнего взгляда на труп. Лицо негра с выпученными над правым плечом глазными белками маячило, словно желало нам доброй ночи.
Из-за приоткрытой двери в комнату привратника на другом конце круглого вестибюля слышался сухой вопрошающий голос Толбота и чьи-то испуганные ответы. Вы себе даже не представляете, до чего мрачно выглядел в тот момент вестибюль с глухими дверьми, полный гулкого эхо, разносившегося в пустых помещениях. Кроме нас, никого вокруг не было. Но, направляясь в гостиную, мы услышали скрежет спускавшегося лифта. С дребезгом лязгнула решетка, из кабины поспешно выскочила высокая худощавая фигура, споткнулась и чуть не упала.
Это был очень тощий мужчина с квадратными плечами, торчавшими под халатом, с длинным носом, узким лысым черепом, высоко поднимавшимся между оттопыренными ушами, с бледно-голубыми глазами в глубоких глазницах. Он секунду туманно с недоумением смотрел на нас, потом крикнул:
— Скажите мне, где детектив?
Банколен кивнул на дверь, откуда слышались голоса.
— Спасибо! — бросил через плечо мужчина, плоховато владея длинными ногами, в которых как бы все время путались невидимые ножны с саблей. Призрачно нам улыбнувшись, он заторопился к дверям. француз с немалым удивлением оглядел вестибюль, где, кроме нас, был еще Виктор, а у двери стоял полисмен.
— Странно! — пробормотал он. — Что это за тип?
Сэр Джон покачал головой:
— Я не знаю. Впрочем, кажется, время от времени вижу его. Можно спросить… — И прервался с хриплым стоном, словно получил удар в живот. Мы подходили к дверям гостиной с раздвинутыми портьерами. Все замерли на месте, заглянув в комнату. Потом сэр Джон оглянулся и раздраженно сказал:
— Слушайте, Банколен. Это надо прекратить. Слышите? Это надо прекратить!
Длинный зал освещался лишь желтым огнем камина, бросавшим широкий мерцающий отблеск на дальнюю резную стену. На стене маячила гигантская четкая тень виселицы. С перекладины свисала мужская фигура со сломанной шеей, покачиваясь в петле.