Тень уходит последней

Цуприков Иван

– Можно и кофе. Николай Иванович, вы не против?
– окликнул его Дятлов.

– Что?

– Вера Сергеевна хочет угостить нас кофе!

– Да, да, спасибо.

Синцов остановился, посмотрел на хозяйку, направившуюся к выходу из зала, потом - на дверь под лестницей и невольно отшатнулся от увиденного. Огромная кабанья голова с полуоткрытой пастью грозно смотрела на него. Но ее здесь только что не было, а была дверь?

Оказывается, это было огромное зеркало, прикрепленное к стене. А кабанья голова, закрепленная на стене сзади, отражалась в нем, почему-то в укрупненной форме.

Главное, что удивляло, в этом зеркале он был не чучелом, а живым, голова его поворачивалась то влево, то вправо, выискивая свою жертву. Аж, мурашки от этого пошли по телу.

Николай невольно с испугу шагнул вправо и хотел было сказать об увиденном Федору, как тут же заметил огромную медвежью голову, смотревшую на него с другой стены. Дрожь снова прошла по телу. Казалось, что и медведь живой, и Синцову сейчас будет не сдобровать от него.

– Угэ-ээх, - рыкнул он.

"Что это?
– Николай с неунимаемой дрожью в теле посмотрел влево на вторую медвежью голову, прикрепленную к стене у входной двери.
– Неужели и она так четко, и, более того, увеличено, отражается в этом зеркале? Это, видно, какая-то новая модификация зеркал типа 3D, а для "оживления" еще и специально трясется. Вот дела-а".

Синцов, сжав пальцы, успокоил себя, и направился к медвежьей голове.

Да, он оказался прав. Это было такой же величины зеркало, как и то, что под лестницей. Посмотрел вправо и тут же вздрогнул от оскалившейся волчьей пасти. Слева на него также грозно смотрела лосиная голова, опустившая свои огромные рога-лопаты, и сейчас вот-вот кинется на гостя, чтобы забодать его.

"А где настоящая? А-а, вон, у второй двери, расположенной напротив выхода в прихожую. Удивительно, лосиная голова самая выдающаяся здесь по своим размерам, а её-то сразу и не приметил, - удивился Николай.
– А слева на него смотрел кабан. Да, я его уже видел" - и, глубоко вздохнув, Синцов посмотрел на Фёдора Викторовича, стоявшего у стола, и так же с удивлением рассматривающего зеркальные отражения чучел голов животных.

– Страшно, да?
– прошептал Синцов.

– Не говорите. Я даже струхнул.

– Мальчики!
– голос Веры Сергеевны в этот момент оказался некстати, оба и с испугу вздрогнули.
– Что, напугала вас?
– засмеялась она.
– Это придумал отец, - и, поставив на стол поднос с чашками, вернулась к выходу в прихожую и нажала на выключатель.

Вместо света, на зеркала сверху стали опускаться шторы, темно-коричневого цвета, над столом загорелась люстра. Её свет был не ярким, располагающим к спокойному разговору.

– Если честно, я сама очень боюсь этой комнаты и поэтому всегда в ней оставляю включенными бра. А пока папы нет, живу не в своей спальне на втором этаже, а в малой гостиной, что у кухни с той стороны, - махнула она в сторону прихожей рукой.
– Там кровать для служанки.

– Да, да, - осматриваясь по сторонам, кивнул Дятлов...

– 2 -

– Федор Викторович, у меня уже времени нет, - просяще посмотрел на следователя Синцов.

– Нет, нет, Николай Иванович, не торопись, - поднял руки Дятлов.
– Давай, как договаривались. Поделись первыми впечатлениями об увиденном,

услышанном, а завтра-послезавтра, заново встретимся и поговорим на эту тему. Ну, что скажешь?

– О чем?
– глубоко вздохнув, отодвинулся к спинке скамейки Синцов и, поняв, что следователь повторять своего вопроса больше не будет, сказал.
– Я ошеломлен тем, что увидел, - и, замолчав, задумался.

Бросив горсть семечек стайке голубей, суетящихся у скамейки, Федор Викторович, наблюдая за ними, сказал:

– вы, журналисты, в принципе, от нас не отличаетесь. Я прав, Николай Иванович?

– Наверное, - пытаясь собраться с мыслями, ответил Николай.

– вы поверили этой женщине?

– Я как-то над этим вопросом и не задумывался, - смутился Синцов.

– Николай Иванович, мы с вами уже знакомы лет десять или больше?

– Больше, больше, двенадцать с чем-то, - почему-то удивившись заданному вопросу, Синцов внимательно посмотрел на Дятлова.

Его одутлое полное лицо с двумя наплывающими друг на друга подбородками, заросшими седовласой колючей щетиной, всегда сбивали Николая с мысли. Дятлов вечно выглядит каким-то неухоженным. Его глаза прятались под седыми космами не стриженых бровей, как и волос на голове. Щеки тоже не бриты, нос вечно лоснится от жира или пота, толком, и не поймешь. Воротник у него никогда не застегнут на последнюю пуговицу, потому что по размеру маловат, из-за чего узел галстука спущен до второй верхней пуговицы.

Выждав короткую паузу, Дятлов продолжил:

– И что-то вас смутило в этой встрече или нет?

– Федор Викторович, вы меня никогда за время нашего знакомства не приглашали на расследование, а только давали интервью по делу, которое закончено, и судом расставлены последние точки, кто виноват и на сколько. Ну, так ведь?

– Коля, - повернувшись к Синцову, Дятлов улыбнулся, - не ври. Следствие происходит не только на месте преступления, но и во время встреч с подследственными. А я вас не раз приглашал на такие мероприятия в роли своего помощника. И результат был всегда! Так?

– Ну, - смутился Синцов, - может, и так. Только вы мне об этом никогда не говорили.

– Так как с вами, по имени отчеству говорить, или как всегда?

Николай в ответ улыбнулся:

– Давайте по-старому, по имени. Федор Викторович, поймите, для меня нужно время. То, что я увидел, услышал, требует осмысления и, конечно, расспросов. Первое впечатление: его дочь что-то скрывает от нас.

– Вот, Коленька, наши мнения уже сходятся. А я ведь с ней встречаюсь уже не первый раз. Нет, она не актриса. Совершенно нет! Она врет прямо в глаза и улыбается.

– А когда правду говорит, какие у нее глаза, Федор Викторович?

– Интересный вопро-ос!
– протянул последний слог следователь.
– А я еще и не разобрался. Она всегда какая-то мягкая, податливая, а поглубже начинаешь копать - сталь, броня, прямо! Танк.

– Знать бы, где врет, а где нет, - Синцов протянул Дятлову открытую коробку с монпансье.

– Ну, вы, Николай, как всегда неудержимый сладкоежка, - выбирая из жестяной коробки красные и желтые леденцы, прошептал следователь.
– Я люблю кисленькие конфеты, с соком лимона, киви, барбариса. Спасибо!