Тень Уробороса. Аутодафе
Шрифт:
— Какой, к чертям, толмач… — поморщился Калиостро. — Он из коренных клеомедян, а с ними в Содружестве прежде никогда не контактировали. Я даже не знаю, подозревал ли кто-нибудь об их существовании… Ок, к делу. Нужен образец крови этого Эфия. Через 16 с небольшим часов наш крейсер догонит судно, на котором с Земли эвакуировали руководство Лаборатории. Там и Тьерри, и Алан Палладас…
— Там даже этот псих, Савский, — не вытерпев, пробурчала Буш-Яновская.
— Там даже этот псих-Савский, — согласился Дик, и глазом не моргнув. — Моя пумпочка, ты всегда такая милая, дружелюбная и всегда так по-доброму отзываешься о людях…
Но Полина
— Савский — придурок, каких не видел свет.
— Да черт с ним, с Савским твоим. Образец крови Эфия будет нужен Тьерри и Палладасу. Насколько мне известно, они сейчас работают над созданием противочумной вакцины или… э-э-э… сыворотки. Не разбираюсь в этих тонкостях. Мне велено передать приказ Вертинской, но раз уж она сейчас отсыпается, мы дернули тебя. Приготовь образцы, ок?
Я кивнул. Несмотря на усталость, Дик выглядел бодрым и даже веселым. Если мои ощущения меня не подводили — а они не подводили — его радостный настрой был связан с возвращением одного странствующего монаха-фаустянина, которого поторопились счесть умершим безвозвратно.
— Приготовлю. Дик, а где будет цель нашего назначения?
— Гм…
— Это что, военная тайна? Тогда будем считать, что…
— Да нет, не тайна. Просто до конца еще не решено. Однако все склоняется к тому, что это будет одно малообитаемое местечко, куда совсем недавно проложили «тоннель»… Планета Сон в одной из солнечных систем Малого Магелланова Облака. У черта на куличках, как ты понимаешь.
— Я не знаю, где у черта кулички, но представляю, где Магелланово Облако.
— Редкостно мерзкая планетка, — хмуро ввернула Полина, допивая холодный кофе. — Туда не эвакуировать, а в ссылку отправлять надо.
— А что в ней мерзкого? — удивился Дик. — Там вроде эти… как их?.. дрюни бегают.
— Бегают, бегают.
Все это время Джоконда молчала, не проронила она ни слова и теперь. И даже лицо ее, обычно прячущееся под маской нежной улыбчивости, теперь было равнодушным. Она стала прятаться от меня еще тщательнее, чем после того, как я узнал ее секрет, когда она навещала меня в изоляторе контрразведчиков.
Мой ретранслятор тихим сигналом напомнил о начале дежурства в «чумном блоке», как прозвали военные нашу часть.
— Мне идти пора. К нам не приглашаю. Майор Буш-Яновская, позвольте задать вопрос?
— Мне?!
Она уставилась на меня со смешанными чувствами — было и негодование, было и удивление в ее взгляде. Похоже, она испытывала ко мне личную неприязнь.
— Почему вы говорите, что Савский — псих и придурок?
— Да, пумпочка, ответь, почему ты считаешь академика Савского психом и придурком?
— Забыли добавить, что еще я его считаю шарлатаном! Под видом изучения особенностей человеческого организма он дергает из бюджета огромные суммы на «изучение» какой-то несуществующей оккультистской ереси вроде состояния вне тела, знаете ли. Астрал! Матка Боска, уму непостижимо. Астрал! В наше время…
— Ну конечно, он шарлатан! — вдруг проворковала Джо, в темно-карих глазах которой заплясали буйные огоньки пламени адских жаровен. — Каждому ступидоне [14] известно, что астральных проекций, людей-псиоников и параллельных вселенных не существует в природе!
С этими словами она грациозно подхватила меня под локоть и танцующим движением вывела из каюты. Дик не успел и слова молвить, как мы уже шагали по коридору. Он лишь развел
14
дураку (искаж. итал.)
— Полина, конечно, милейшая женщина, — призналась Джо, отпуская мою руку, — но иногда мне хочется ее задушить… носками Порко…
Я не ожидал таких шуточек от нее, застегнутой на все-все пуговицы, важной и неприступной, но мне почему-то стало в тот миг приятно. Она сделала то, чего никогда прежде не делала. Сделала исключение. Для меня.
— Знаете, Кристиан, в последнее время я чувствую себя среди людей даже не эльфийкой из сказки, а кем-то наподобие гуманоида с неизвестной планеты. Я ловлю себя на том, что не понимаю их ценностей. Мне не смешно там, где все смеются. Я не получаю удовольствия от того, от чего принято его получать. И вообще меня всегда до глубины души потрясала формула «бороться за мир во всем мире». Скажите как доктор, Кристиан, со мной что-то не так? Мне обратиться к вашему коллеге-психиатру с просьбой промыть мне мозги и зазомбировать их на правильные реакции?
Она полушутила-полуоткровенничала. Но в любом случае такое красноречие госпожи Бароччи изумляло меня. Не знаю, откуда она сама, но с Луны на нее, похоже, что-то упало сегодня ночью. Зыбкий белый свет сеялся на нас сверху, из-за него лицо Джо казалось еще бледнее и утомленнее.
— Псионикам нельзя промывать и зомбировать мозги. Не то они потом наделают дел.
— Вам смешно…
— Да нет. Просто вы сейчас необычная.
Она отвела взгляд и прикусила нижнюю губу.
— А я ведь очень увлекалась психологией, Кристиан… Еще до того, как обнаружились эти мои псионические задатки, я штудировала книги по психологии, педагогике, психиатрии. Мне нравилось работать с детьми, они так непосредственны, что это не мешает чистоте наблюдений. Я и с госпожой Калиостро в свое время согласилась сотрудничать лишь из-за перспективы расширить диапазон своих познаний в этой области. Никогда, понимаете? — никогда я не думала, что мне придется убивать не понарошку…
— Джо, у вас ведь проходили занятия по нейтрализации блокирующего гена, я прав? И на тренинге ваша особенность никак не проявилась?
— На тренинге ты не убиваешь никого. Вы ведь не убивали во время спаррингов там… у себя, — Джо показала вверх с таким значительным видом, будто имела в виду не Фауст, а Царствие Небесное. — Просто надо войти в ключевое состояние, чтобы аннигиляционный ген не среагировал на убийство. Это как самогипноз. Приборы четко фиксируют выброс нужных гормонов, энцефалографические данные и еще многие параметры.
— Не знал, что все так сложно…
— А я не знала, что так и не смогу переломить себя, если дойдет до дела…
— Я ведь уже говорил вам, что это прекрасно. Но… а вот что вы чувствуете в тот момент, когда не можете убить?
— Вы не опоздаете?
— Нет, но если не хотите отвечать…
— Я отвечу. Когда передо мной оказался тот человек, которого я должна была убить тогда, у «башни», мне вдруг представился он же, только маленьким и беззащитным ребенком, таким же, в которыми я когда-то работала в инкубаторах. И никакой самогипноз не помогает мне избавиться от этого наваждения.