Тень ведьмы

Нестеренко Евгений

— Если вы еще раз вздумаете посетить мою кузину, принцессу Валерию Ла Карди, то я убью вас.

— Приятного аппетита, ваше величество!

— Чтоб вас черти забрали, маркиз! — прорычал Венцлав с набитым ртом. Почему вы постоянно являетесь со своими докладами в то время, когда я обедаю?

Министр состроил виноватую мину.

— Прошу прощения, ваше величество… Срочное, не терпящее отлагательства дело.

— Ни минуты покоя! Во всей стране один человек не имеет выходных. И этот человек — король. И они

еще после этого говорят, что я ничего не делаю!

Министр позволил себе легкую деликатную улыбку.

— Ну, что там за дело? — Венцлав вытер губы салфеткой. — Городской казначей, Яков Шалон, был арестован Святым Орденом по обвинению в ереси и поклонении сатане, — быстро проговорил министр.

— Что-что? — Венцлав отбросил салфетку и прищурился.

— Вчера ночью в его доме на улице Кленов был произведен арест. Задержано тринадцать человек, присутствовавших на шабаше. Среди них — дочь градоправителя, два мелких дворянина и фрейлина ее величества…

Венцлав болезненно скривился.

— Чума на их головы, совсем зажрались! Чего им не хватает? Все есть деньги, власть. Так нет же — дьявола им подавай! Что, ничего уже нельзя сделать? — добавил король после небольшой паузы.

Министр развел руками.

— Процесс уже начат. К тому же имеется масса свидетелей и неопровержимые доказательства.

— Небось, уже и костры заготовили святые отцы. Ловко орудуют! А что говорит сам казначей?

— Клянется, что был околдован демонами и кается во всех мыслимых и немыслимых грехах. Но приговор уже вынесен.

— Костер, разумеется?

Министр кивнул.

— Да, ваше величество.

— Ну что ж, сами напросились… Теперь надо и нам кой-какие меры принять.

— Слушаю, ваше величество…

— Во-первых: градоправителя — в изгнание. Недовольные нам ни к чему. Ее величеству срочно подыскать фрейлину взамен той, что арестовали. Насчет имущества казначея монахи, конечно, уже побеспокоились? — Имущество всех задержанных конфисковано в пользу богоугодных заведений, — сообщил министр.

— Ясно. На должность казначея желающих много?

— Четыре человека, ваше величество.

— Твои люди есть?

Маркиз замялся.

— Ну-ну, не притворяйся ангелом! — усмехнулся Венцлав.

— Да, ваше величество. Один из кандидатов — мой человек. Дворянин, из благородной, но обедневшей фамилии. Кристально честный и порядочный человек. Я за него полностью ручаюсь…

— Знаем мы таких порядочных. Ладно, давай указ.

Министр выхватил из папки заранее приготовленную бумагу.

Венцлав бегло просмотрел ее и начертил свою роспись.

— Только смотри, маркиз, передай своему протеже: воровать — в меру!

Министр сладко улыбнулся и спрятал указ в папку.

На площади с высохшим фонтаном остановилась карета.

Из кареты вышел человек средних лет в багровом бархатном плаще и с тростью под мышкой. Он оглядел площадь и прилегающие к ней дома любопытным взглядом, задержавшись ненадолго на доме бывшего казначея. Затем с недоверием посмотрел на узкое, довольно обшарпанное и неприглядное здание, возле дверей которого он оказался, и нетерпеливо постучал набалдашником трости в дверь. Никто не отозвался. Человек с сомнением оглядел дом и постучал вторично.

— Кто? — вялый бесцветный голос неожиданно проскрипел с той стороны двери, словно он давно уже ждал там ответа.

— Это я, барон, — произнес человек с нажимом. — Откройте. — Сию минуту! — голос с той стороны оживился.

Зашуршали цепочки и засовы, дверь приоткрылась. В щель выглянула сморщенная физиономия с лисьим выражением лица.

— Ваша милость, какая честь для меня! Входите, прошу вас! — проскрипела физиономия, открыв дверь шире.

Барон шагнул в дом и хозяин дома быстро закрыл за ним дверь, не забыв ни одной цепочки, ни одного крючка, а их здесь оказалось немало.

— Проходите, пожалуйста, в гостиную, — пригласил хозяин.

Барон прошел в гостиную, расстегивая на ходу плащ. Гостиная эта представляла из себя нечто среднее между монашеской кельей и конюшней. Сквозь два бог знает сколько времени не мытых окна с трудом пробивался дневной цвет, приобретая при этом темно-серый, под цвет густому слою пыли, покрывающему предметы в комнате, оттенок. В углу стоял средних размеров стол, одна из его ножек была переломана и криво скреплена гвоздями. Стульев не было. На стене висела в меру запыленная икона. Больше в гостиной не было ничего. Был только запах, вызывающий воспоминания о конюшне.

— Сейчас я вам стулочку… — засуетился хозяин, намереваясь идти в соседнюю комнату.

— Спасибо, не стоит, — поспешно заверил барон. — Я ненадолго.

Хозяин дома послушно замер и стал выжидательно смотреть на гостя. Хозяин был человек росту высокого и неестественно тощий. Ястребиный нос его хищно нависал над губами, по лицу расходились многочисленные морщины — то ли от старости, то ли от чрезмерно развитой мимики. Маленькие темные глаза постоянно бегали, немного кося. Слегка посеребренные волосы топорщились грязными клочьями. На хозяине был затрепанный до неприличия халат, из кармана которого торчал скомканный ночной колпак.

— Вы живете один? — спросил барон, пытаясь заглянуть в соседнюю комнату.

— Один-одинешенек… — сокрушенно вздохнул хозяин. — Никому не нужен, старый грешник. Бросили детки, бросили на произвол, деточки.

Глаза его в это время жадно ощупывали гостя.

Барон сочувственно покивал и перешел к делу.

— Могу вам сообщить, что вы поработали вполне успешно. Я вами доволен.

Физиономия хозяина растянулась в хитрой и довольно мерзкой ухмылке.